Книга Кораблей. Чародеи
Шрифт:
— Ну все, отвернись, я раздеваюсь. Нет, вообще выйди. И двери закрой.
— А ты не поскользнешься?
Талька сердито фыркнула.
— Знаешь что, братец! Ты иди, иди. А я, если что, покричу.
Люб, понурясь, поплелся к двери. А рыжая, бросив трость и прыгая на одной ноге, стала ловко выпутываться из штанов. Я подумала, что еще минута, и она свалится нам с Одрином на голову. Мне стало смешно. Я пошевелилась, и князь, не просыпаясь, стиснул меня в объятиях. Вода громко плеснула.
— Ой! Кто здесь?!
Мальчишка
— Ты уже кричишь?
Талька взвизгнула, прикрываясь штанами.
— Там… кто-то есть…
Люб подскочил и опустился на корточки перед бассейном. Кивнул пальцем, и шар послушно переместился, слепя светом глаза. Я резко зажмурилась.
— Ой, простите, госпожа Триллве. Мы не знали!
— Тише, — я глянула на спящего жениха. — Кончайте визжать. Пришли мыться — мойтесь.
Я окинула взглядом бассейн, скрывающийся в полутьме.
— Он огромный. Если влезть на той стороне — нас друг другу видно не будет.
Талька вспыхнула до корней волос:
— А вода?
— Что вода?
Люб потянулся пальцем, а потом облизнул его:
— Тьфу, соленая… Я-то думал, вишневый компот…
— Ага, с рыбками. Только их сейчас не видно.
Рыжий захихикал, а Талька продолжала алеть так сильно, точно Иса вишневый компот устроила не из воды в бассейне, а из нее.
— Я стесняюся, — наконец, выдавила она.
— Чего именно? Мы в воде, нас не видно… И вообще, мы красивые, — я глубоко и нежно вздохнула.
Талька тоже вздохнула: бассейн выглядел куда привлекательнее дубовой бочки в лазарете.
— А князь против не будет?
— Ага, сейчас вот разбужу и спрошу.
Она испуганно выкрикнула:
— Не надо!
Люб захихикал. Сестра одарила его гневным взглядом, быстро посрывала с себя одежду и скользнула в воду. Счастливо охнула:
— Как здесь хорошо!
— Ну вот, — заметил мальчишка, — а ты еще лезть не хотела.
— Я хотела, только стеснялася.
Она нырнула, проплыла туда и сюда и вынырнула. Помотала мокрой головой — с рыжих волос полетели брызги.
Я вытерла лицо.
— Правда, теперь повязку на колене менять… — Талька извернулась, рассматривая на нежной коже ссадины и синяки, оставшиеся от общения с легатом гроссмейстера ордальонов Торусом эйп Леденвалем.
— Мне тоже, — буркнула я. — А вообще-то, что у тебя с коленом?
Рыжая, беспокойно оглянувшись на Люба, засучившего штаны и болтающего в воде ногами, приблизила ко мне лицо:
— Торус…
Я оглянулась на князя: спит. Поманила Тальку рукой:
— Не говори при нем… о Торусе… гадостей. Ясно? Тут какая-то темная история с сыновьями вышла, что оба не в замке воспитывались.
— С сыновьями?! — девица подпрыгнула, забыв о колене.
— Алер — сын Одрина, — просветила я ее.
— Ой!.. А я не знала… —
— Какой не такой? — я приподняла брови. — Как Торус? Нет, что-то общее у них есть. Родовая вредность.
Я вспомнила, как младший князь целовал мне руку, и фыркнула.
Талька покраснела еще пуще и поспешила окунуться с головой. Всплыла, отфыркиваясь, тряся мокрыми волосами, очень похожая на болонку после купания.
— А правда, что у него есть невеста?
— У Сианна? Даже две, — я с трудом подавила желание засмеяться. — Одна здешняя, вторая в Мерриане… ну, если я правильно запомнила. Но местной он собрался дать от ворот поворот. И я его понимаю.
Талька отвернулась, пряча зеленые глазищи.
— Э-э… Уютно тут…
В термах и правда было уютно: ненавязчивый полумрак, колыхание светящихся шаров над парящей водой, приятные запахи… но не об этом же менестрелька говорить со мной собралась!
— Не увиливай. Меррианская невеста далеко, а ты близко… И уж всяко приятней этой Идринн. Зануда она.
— Нельзя, — пролепетала рыжая. — Он же обручен… И, потом, он меня не любит… Он князь, а я никто….
Мне захотелось ее стукнуть.
— А он дважды обручен. Так что какой-то из девушек врет все равно. Это раз, — я загнула большой палец на левой руке. — Не любит? Так заставь, чтобы полюбил, — загнула указательный. — А насчет никто… Люб твой брат, правильно? И сын военного князя? А отец у вас общий?
Я с фырканьем погрузилась в воду, вынырнула, отводя мокрые волосы с лица, зная, что краснею:
— Я уж вообще никто и ниоткуда. А Одрин меня любит.
Люб согласно взбрыкнул… Рыжая дернулась.
— Все равно! Я ему не нужна. Он свой давнюю любит! Ждет…
— Слушай: кончай орать, — скривилась я. — Если бы любил — не ждал бы, давно сам за ней поехал…
Я сладко зажмурилась.
— Как Одрин за мной… Наплевал, что раненый. А то что, девушка сама к твоему Сианну лететь должна, так? Не понимаю я такую любовь.
— Он думал, что его тут повесят, поэтому ее и не взял. А разберется в Сатвере — непременно поедет за ней, — кинулась защищать Алера менестрелька. — И, потом, у нее, говорят, отец! — Талька перестала отворачиваться, зато загляделась на высокий потолок, теряющийся в полумраке.
— Чего отец? — не поняла я. — Сианн же не на нем собрался жениться… И вообще, если его здесь повесить собирались — вот ерунда-то, то зачем он сюда ехал? Женился бы сразу… Между прочим, и у него отец.
Я тоже зачем-то взглянула на потолок, затем перевела взгляд на Одрина и сердито стукнула кулаком по воде. Князь, разбуженный уколами капель, вздрогнул и открыл глаза. Изумленно вперился в Сандру Тальку: