Книга Кораблей. Чародеи
Шрифт:
Артемия высунула из-за диванчика растрепанную синюю голову:
— Все? Кончилось? Это вы чего?
Люб с пыхтением поставил на ножки опрокинутое полосатое кресло. Хотел сказать назидательно, что магия опаснее, чем конским копытом в лоб, и тут в библиотеку вломилась целая толпа стражников под предводительством рыжего Велита. Он взглядом ощупал все вокруг, включая сына, и перевел дыхание.
— Рад видеть вас в добром здравии, Одрин.
— Это Иса? — лилейный наконец разжал руки, давая мне вздохнуть.
Цмин
— Иса? Нет. Я проверил ее в первую очередь. Леди Ведьма сама в недоумении.
Мой жених дернул головой:
— Хорошо, Цмин. Я иду с вами. Надо разобраться в последствиях.
— И навести порядок в оружейной. На меня свалились ржавые доспехи, — Велит потер предплечье и болезненно сморщился. — А дети вздумали там устроиться.
— Да, давно пора, у Сианна дурные привычки, а здесь все в порядке, как видите. Подождите в коридоре.
Командир коротко кивнул и вышел вместе со стражей. Одрин мрачно уставился на нас:
— До сих пор в Твиллеге не было землетрясений.
— Это не я! — сказали я и дети хором. Он усмехнулся, поднял фолиант и исчез в пространстве между шкафами.
— И чтобы никто не смел ее открывать! Темка, тебя это в особенности касается! Поняла?
— Ну вот, чуть что — сразу я, — надулась Артемия, почесывая за ухом медвежонка. — Вы ее, как «Яшмовую орхидею», сожжете, да?
— Не сожгу, но предупреждаю, — Мадре вновь появился перед нами. — Ты видела, что стало с Аррайдой, когда та ее прочла?
— Как раз не видела. Я за диваном пряталась.
Люб засмеялся.
Я сползла по диванным подушкам и закрыла глаза, чтобы мир вокруг меня наконец перестал вращаться.
— Одрин… Я там видела тебя… на гравюре… рядом со мной…
— Хорошо, девочка, — он сунул мне подушку под голову и укрыл. — Мы поговорим об этом, когда я вернусь. Только не пугай меня так больше, ладно? А то мне показалось, ты опять исчезла… в Сатвер.
— Князь! — капризно перебила Темка. — А можно, мы будем играть, что она вот уколола руку веретеном и теперь спит, все вокруг терновником поросло…
— Ух, Темка, кто бы тебя в язык уколол, — проворчал рыжий Люб. — Пусть себе спит. Не мешай.
Прозвучали легкие шаги князя, затворилась дверь. И тут что-то с пыхтением выбралось из-под дивана, вспрыгнуло и душно навалилось на меня. Я с трудом разлепила веки — это оказался тот самый кот из лазарета, дымчато-серый, огромный. Он разлегся на мне, пялился раскосыми глазищами и громко урчал. И я сама не поняла, как заснула.
Нежный запах лилий ворвался в мой сон. А с ним ритмичный деревянный стук и сердитый оклик Одрина:
— Интересно, и что вы там увидели?
— Наши предки дивно умели украшать потолки, — ответила Сандра Талька дрожащим голосом. — Короедами.
— Короедами? Где?! — взвизгнула Темка. — Никогда короедов
— Во-он, догрызает завиток.
— У-у, врушка ты, — синекосая обиженно засопела почти что у меня над головой.
— Спасибо, нам очень смешно, — сухо произнес князь.
— А мне нет! — Талька стукнула об пол тростью. — И пусть отец меня хоть каждый день лупит! Менестрели не продаются!
— Что, тоже ножнами? Ух ты! — сочувственно восхитился Люб. — Должно быть, ты его здорово разозлила!
— Гады вы! Мне стоять больно, и хоть бы кто стул предложил!
— Да пожалуйста.
Рыженький подволок кресло, ерзнув ножками по полу. Я приоткрыла глаз. Талька и не думала садиться. Картинно застыла, отставив руку с тростью, должно быть, ожидая, когда Одрин позовет стражу и велит заковать ее в кандалы. Я по-девчоночьи хихикнула в ладонь.
— Ну что ж, — сказал князь миролюбиво, — как видно, придется обращаться за помощью к княгине Идринн и Виолет. Все будет уныло и скучно, и торжество загублено на корню, зато ваша свобода останется при вас.
— Какое торжество? — Темка стремительно переглянулась с рыжим другом. — Мы можем помочь!
Люб солидно кивнул в подтверждение. Сандра Талька фыркнула:
— Вот еще! Вы только все испортите. Впрочем, — она величаво опустилась в кресло, — я могла бы давать вам мелкие поручения: принести, подать… Зеленые драпировки вас устроят, князь, или лучше голубые? Из цветов берем розы и лилии? Госпожа Триллве спасла меня из тюрьмы, и я поступлюсь принципами ради нее.
Мадре почтительно поднес руку Тальки к губам:
— Благодарю, я нимало в вас не сомневался, княжна. Все вопросы лучше обсуждать с Идринн и Виолет, как знатоками церемониала. Я слишком занят.
Я вцепилась в подушку. Как же, занят, на глазах у меня ручки рыжей целует!
Кот слетел с постели и с мявом сиганул под диван: и как пролез, туша такая?
— Триллве, — протянул беловолосый огорченно. — Мы тебя разбудили.
— Ничего страшного, — отозвалась я мрачно. — Вы продолжайте, считайте, что меня здесь нет.
— Да мы уже закончили, — рыжая просияла всеми своими веснушками. — Все устроим в лучшем виде. И не надо на меня так пяли… смотреть, я уже ухожу.
Стук трости, шаги, сердитый рев взятого под пузо медвежонка и звонкая трескотня детишек стихли за дверью библиотеки. Я молча смотрела в колени. Диван прогнулся — Одрин присел рядом. Обнял меня и тихо заговорил:
— Триллве. Я хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда… Для меня не существует на свете ни одной женщины, кроме тебя. Когда тебя нет рядом, я ищу твое лицо в небе. И нахожу. И это небо становится для меня желаннее всех красавиц Дальнолесья вместе взятых, только потому, что оно напомнило о тебе… не грусти. Пожалуйста, — и поцеловал мои пальцы.