Книга пяти колец. Том 8

Зайцев Константин

Проклятая тварь творил свою грязную волшбу, от которой у меня по спине пробежали мурашки. Он что-то шептал, и его голос был похож на шелест крыльев мириадов насекомых.

Перед ним, на каменном полу, лежал смертельно раненый боец. Один из тех, кто вместе с нами вошел в этот чертов портал. Его грудь вздымалась в предсмертной агонии, но стоило магу провести окровавленной рукой по его лицу, как тело выгнулось дугой, и раздался жуткий крик, полный отчаяния.

Я застыл, чувствуя, как в воздухе сгустилась скверна.

Раненый воин

открыл глаза. Они были черны, как обсидиан, но разум все еще теплился в них. Я видел, как к нему возвращается сознание, как мышцы вновь наполняются силой, но это было уже не человеческое существо. Это был потерянный — боевой мертвец, обладающий разумом и жаждой крови. Стоило ему встать и занять свое место за спиной шугендзя, как пауки бросили перед своим лидером очередную жертву. Медлить было нельзя.

— Убить! — прорычал я и рванул в атаку.

Ярость несла меня вперед, словно огненные крылья. Мне хотелось убивать, рвать на части врагов, делать все, лишь бы оскверненные мучительно сдохли.

Лиан и Мэйлин с обнаженными клинками отставали от меня буквально на шаг. Хэй и По замыкали. Мы двигались вместе, как единое целое, но первым бой начал Кайоши.

Из ладоней молодого дракона били мощные струи голубоватых молний. Со своим высокомерным лицом он походил на ситха из «Звездных войн». Шугендзя пауков застонал от жуткой боли, но, даже несмотря на боль, он сумел отдать приказ, и нас встретили потерянные.

Скверна делает людей быстрее, сильнее, выносливее и намного живучее. Первый потерянный нанес быстрый удар. Искаженное сознание не забыло, как пользоваться клинком. Его лезвие прошло в волоске от моей головы. Я тут же отпрыгнул, скручиваясь вниз. Мой крюк срубил ногу другому оскверненному, а следом раздался громкий всплеск — металлическая рука По с размаху пробила череп резвому мечнику.

Оскверненный колдун окутал себя облаком праха, поглощающим залпы Кайоши, и медленно отступал. Его телохранители во всю рубились с фениксом и акулой, и, судя по ранам на их телах, в мастерстве они серьезно проигрывали. Единственное, что спасало пауков, — это куча потерянных, чье поголовье мы активно сокращали.

Зал вздрогнул. Создавалось впечатление, что нечто гигантское пробуждается от сна, и это нечто очень недовольно. Каменные стены начали светиться, а затем послышался голос — громоподобный, заполняющий все вокруг.

— Чужаки должны умереть.

Свет взорвался, и из самой сути храма явился дух стихии. Гигантский змей с шипастой каменной чешуей. Жуткая морда из ветра и пламени, с глазами, в которых горели звезды. И тело, что извивалось, словно вода. Его взгляд упал на мага Паука.

Бой застыл. Даже потерянные замерли, как если бы почувствовали присутствие высшей силы. Маг вскрикнул, обернувшись к духу, но было поздно.

Резкий взмах могучего хвоста — и воздух сжался, сминая тела оставшихся бойцов. Их доспехи смялись, кости треснули, кровь разлетелась по стенам. В тот же миг зал начал рушиться, наполняясь

ревущим потоком воды.

Словно в замедленной съемке, я видел, как гигантский сталактит падает на будущего императора. Не знаю почему, но мое тело сработало раньше мозгов, и я, словно заправский регбист, врезался в дракона, вышвыривая его в сторону.

Потоки воды швырнули нас в какой-то проход, и последнее, что я увидел, — это По, напрягая свои могучие мышцы, вытаскивает девушек из водного безумия, в котором бесновался жуткий змей.

Сознание вернулось резко, словно удар клинка. Приоткрыв глаза, я увидел Кайоши. На его лице была обреченная усталость.

— Очнулся? — Я кивнул, от чего перед глазами замелькало множество мошек. Похоже, микросотрясение. — У тебя крепкая голова. Когда поток нас вбил в камень, ты серьезно ударился головой. Я оттащил тебя подальше от этой твари.

— Спасибо, господин. — В ответ он фыркнул.

— Ян, я уже говорил тебе, мы в одной лодке. Так что зови меня просто Кайоши.

— Спасибо, Кайоши. — На его тонких губах появилось подобие улыбки. — Ты понимаешь, где мы?

— Очень приблизительно. Судя по тому, что я обнаружил, мы в одном из путей, ведущих из зала четырех стихий. Из хорошего — это наш шанс выбраться.

— А из плохого?

— Я не знаю, сколько нам идти. Как ты себя чувствуешь? Идти сможешь? — Организм уже восстанавливался, но все равно в голове было ощущение легкого гула.

— Смогу. Ощущение, как на утро после хорошей пьянки. — Теперь улыбка у парня стала настоящей, похоже, ему было хорошо знакомо это состояние.

— Тогда идем. — Я прислушался к себе, и мне стало почти хорошо. Вся моя звезда была жива, и они находились все вместе. Хвала Небесам.

— Постой, а остальные? — На меня смотрели холодные, жестокие глаза настоящего правителя.

— Госпожу Хуа и остальных из твоего отряда выбрались в другой путь. Что с моим телохранителем, я не знаю.

— А пауки?

— Пока голова оскверненного выродка не будет отделена от тела на моих глазах, я буду считать, что он жив. — Я кивнул, прекрасно понимая его позицию. Пожалуй, этот парень начинает мне нравиться.

Путь по каменной пещере занял, наверное, около получаса. Несмотря на обилие различных поворотов, Кайоши четко вел нас вперед, пока мы не уткнулись в гигантские металлические двери.

Дракон начал обреченно смеяться, совершенно не реагируя ни на что. Глубоко вздохнув, я влепил ему пощечину. Смех стих в тот же момент, а его глаза превратились в пылающие от ярости угли. Руки окутались паутиной уже знакомых голубоватых молний.

Несколько ударов сердца мы смотрели друг другу в глаза, но потом он выдохнул, и его бешенство ушло.

— Ты напоминаешь мне моего дядю, Додзи. Только он мог так поступить, даже дед не осмеливался меня ударить вне тренировок.

— Прости, но я не придумал ничего лучше, чтобы вернуть тебе сознание. Почему ты так обреченно смеешься?