Книга стихов
Шрифт:
КОНФЛИКТ
Последними словами вас ругаю,
бешусь от вашей вежливой улыбки.
Не понимаю вас, не понимаю!
Все ваши доводы пусты, ничтожны, зыбки!
Я вашей честности, увы, не разделяю --
правдивости не вижу в вашем жесте.
Не понимаю вас, не понимаю.
Мне никогда не быть на вашем месте!
Я вас не узнаю! Я вас не знаю...
Дискуссия
Не понимаю вас, не понимаю...
Как холодно, как горестно, как больно.
1988 г.
* * *
Зима. Труба. Картонный дым над крышей.
Я на огни морозные иду.
Я выгляжу навязчивой и лишней,
демонстративно верящей в беду.
По снегу белому, по этой зыбкой глади,
с вмерзающим в ладонь мою кольцом,
с непобедимой гордостью во взгляде,
наверное, с обиженным лицом --
куда иду? А вам какое дело?
Мне нравится мой одинокий путь.
Там, за спиной,-- все так осточертело!
Смогла уйти -- приду куда-нибудь.
1988 г.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКОЛА
Титаны музыки в позолоченных рамах,
паркет зеркальный отражает эхо.
Сольфеджио, игра на фортепианах,
пространства, жаждущие топота и смеха.
И чей-то голосок, немного тонкий,
и пение о белоснежно-чистом,
и воздух жаркий от волнения, ломкий,
а за окном -- волшебный свет искристый.
Как жаль, что я не буду в этой школе
ни с кем делить счастливую улыбку!
Длинноты, ноты, шаткие бемоли,
труба, перебивающая скрипку...
1989 г.
* * *
То не служба в храме божием,
не певчие поют.
В музыкальной школе ангелы
экзамены сдают.
Разлетаются их платьица
крылышками на плечах.
Верно, и они поплатятся
за небесный свет в очах.
Что кому из них достанется?
В райских кущах вас встречать,
одиноко в башне маяться
или колыбель качать?..
Над поверженными гениями,
над оглохшими давно
продолжают они пение
прекрасное свое.
1989 г.
* * *
Зачерствел, надломился февраль.
Вот и все. И конец февралю.
Запинаясь о снежный хрусталь,
воздух
Мимо булочной, мимо детей,
опьяненных ванильной волной,
мимо черных и влажных ветвей,
закачавшихся вдруг надо мной.
Через грязный, в окурках бульвар,
мимо злых озабоченных лиц,
под победные звуки фанфар
от тепла ошалевших синиц.
Я войду в нелюбимый свой дом --
в этот омут холодных речей,
в этот дьявольский ящик с окном
для горячих весенних лучей.
1989 г.
РАЗГОВОР С ЗЕМЛЯКОМ НА МОСКОВСКОЙ УЛИЦЕ
Здравствуй, московский Колумб
с предгорий Урала!
Ну, как здесь туземцы?
Перья в прическах носят?
Или это у них прически такие?
Все так же на "а" говорят
и этим гордятся,
уверенные, что интеллигенты
рождаются с ними в беседах?
Толкаются на остановке,
гостиниц не строят,
по любому поводу становятся в очередь,
с наслаждением огрызаются
и наступают на пятки,
и все объявления-вывески
им известны?
Нам-то что --
мы ко всему привыкши.
Мы из глубинки,
мы, так сказать, из центра.
А москвичом быть
действительно
очень трудно.
Ведь мы уже посмотрели
Париж и Прагу,
где каждый встречный --
тоже столичный житель.
1989 г.
* * *
Опять с тобой кататься на метро!
В миры искусственные медленно спускаться.
В твоих глазах нахально отражаться,
но вежливо помалкивать про то.
Под мраморными сводами стоять,
играя в ожидание с толпою,
но электричку чувствовать спиною --
поверьте, чувствам можно доверять.
И целых пять минут лететь потом
с тобой, прижавшись к поручням вагона,
запоминая космос за окном
и запах твоего одеколона.
Запоминая скрежет тормозов,
все эти тянущие, тягостные звуки,
там, наверху, зажатые до слов
о неизбежности, о долге, о разлуке.
1989 г.
Стихотворения 1991-2000 годов
* * *
Ты помнишь, синие тюльпаны
цвели над газовой плитой?
Мы разливали чай в стаканы
до кромки бледно-золотой.
И ждали -- вот метель уймется,