Книга стихов
Шрифт:
Он прав, потому что он есть.
Он то, что всегда остается
со мной и в мороз, и в жару.
Он то, что еще отзовется,
пусть шепотом я позову.
Прочел он цвета русской ночи
и выучил запахи дня.
Он смелый и преданный очень,
он верит, как в Бога, в меня.
Живем и как будто не тужим.
То эдак у нас, то вот так.
То служим друг другу, то дружим...
Как жаль -- ты не любишь собак!
1995
СЛИШКОМ КОРОТКИЙ ВЕК У СОБАКИ
Слишком короток век у собаки.
Впереди -- расставания боль.
Только призраком будет во мраке
охранять она вашу юдоль.
Или, может, помчится рысью
за созвездием Гончих Псов,
чтобы где-то за звездной высью
откликаться на новый зов.
Но пока вы идете рядом,
смерть -- всего лишь далекий сон.
И сейчас человеку надо
верить, что невозможен он.
Жарко дышат собачьи пасти.
На, возьми, человек! Лови!
Голос верности, запах счастья,
краски жизни и цвет любви!
1995 г.
ЯШМА - ЭРДЕЛЬТЕРЬЕР
Царь зверей ты наш, король терьеров!
Нет высоких для тебя барьеров,
нету страшных нор, холодных рек.
Ах, какая ты большая стала!
Яшма -- первый камешек Урала,
талисман ты наш и оберег!
Бархатный бочок, прямая спинка,
носик -- замша, лапка -- апельсинка.
В общем, королевский экстерьер!
Борода, усы, вагон геройства
и -- всепобеждающее свойство
помнить, что она -- эрдельтерьер.
1995 г.
* * *
Соседка -- алкашка, сосед -- наркоман.
У каждого есть увлеченья.
Я бросила книгу на старый диван --
ничто не имеет значенья.
Оранжевый свет в половину окна,
холодное синее небо.
Похоже, сияет Венера одна --
без мужа, без денег, без хлеба.
Неплохо бы платье нарядное сшить,
я в нем окажусь посмелее.
Советует радио весело жить,
советует жить веселее.
1996 г.
* * *
Радио слушать -- не слышать себя.
Давай поедем слушать землю!
И там, травинку теребя,
я силы всей земли приемлю.
Давай о жизни говорить,
а не о призрачном эфире.
И то, чего не может быть,
еще случится в этом мире.
И
есть что-то тихое, простое.
Смотри, как скромно эта рожь
роняет семя золотое.
1996 г.
БЕЛАЯ МАШИНА
На излете осени --
белая машина.
Едем мы на желтый
пограничный свет.
Потому что осень
ехать разрешила.
Ну, а кроме осени,
никого здесь нет.
Желтые деревья,
медная поляна,
золотые песни
солнечных синиц.
Весело считать мне
в зарослях бурьяна
взмахи твоих быстрых
бронзовых ресниц.
Белая машина --
славная корзина
для грибов душистых
и медовых трав.
Вот она промчалась
мимо магазина,
из опавших листьев
облако подняв.
1996 г.
НОЧНЫЕ СТРАХИ
Собака прижалась бочком --
ей хочется быть с человеком.
Косится звериным зрачком,
мигает таинственным веком.
Пустые собачьи дела:
запутался в шерсти репейник,
охота побольше тепла
и чтоб расстегнули ошейник.
Из доисторических снов
охота вернуться обратно.
И страшно остаться без слов,
и что говорить -- непонятно.
1996 г.
* * *
Не люблю я эти песни,
не люблю я эти лица,
не люблю я эти книги,
и газеты не люблю.
Слушаю я только небо,
чту прозрачную водицу,
а читаю только листья --
очень много новостей.
Не хочу я знать английский --
я и русский-то не знаю.
Не хочу я жить в Париже --
у меня своя судьба.
Ни за что я не надену
эти модные обертки --
в них мне будет несподручно
мотыльков определять.
1996 г.
ЭРДЕЛЬКА
Хороша моя подруга,
у нее веселый вид.
Я теперь ее прислуга,
и служу ей без обид.
У нее четыре лапы
и набор таких манер,
что последние растяпы
скажут: "Вот идет терьер".
Если шорохи у двери
и грабители идут,
ждут огромные потери