Книга утерянных сказаний: Пришедший из-за грани
Шрифт:
Распутная Ева с глазами, полными воды,
Запретного древа срывает горькие плоды.
Их дарит Адаму, и они сок пьют, как кровь.
И плачет от сраму, перепутав с похотью любовь...- протягиваю я задумчиво. Песни поднимаются у меня из памяти по мере надобности.
Nitinur in vetitum semper, cupimusque
Nitinur in vetitum semper, cupimusque negata…
– Красиво...- шепчет вдруг кто-то, и я испуганно оборачиваюсь.
– Кто здесь?- спрашиваю испуганно.
– Так ли важно знать моё имя? Я не враг тебе, иначе ты бы уже погиб ужасной смертью.
–
– Хм...надо же, угадал. Откуда эльф знает о драконах?- из-за дерева вышел небольшой, метров в десять дракон. Бескрылый, худой, с короткими мощными лапами.
– Тебя, случаем, не Глаурунгом ли зовут?- поинтересовалась я осторожно, готовясь использовать магию майар. И бежать.
– Глаурунгом. А твоё имя, эльф? От тебя пахнет так знакомо...Ты был когда-нибудь в Утумно?
– Меня зовут...- я осеклась. Врать драконам нельзя. Поэтому я принимаю “настоящий” облик Саурона и продолжаю,- Никак не зовут, я не помню своё настоящее имя.
– Надо же!- выдохнул Глаурунг,- Владыка Саурон!
– Тише! Я не Саурон, и не хочу им быть! Скажи, Глаурунг, тебя прислал Моргот?
– Нет,- дракон недовольно оскалился,- Он мне больше не господин.
– Тогда...- я, помедлив, начала говорить. Выговориться разумной бескрылой твари оказалось легче, чем мужу, поэтому я рассказала всё: с момента пробуждения и до сегодняшнего дня. Глаурунг слушал, не перебивая. Ближе к концу мне захотелось разрыдаться, и он со вздохом подставил свой гладкий тёплый бок. Медные кудри настойчиво лезли в глаза, пришлось принять свой привычный женский облик – в нём волосы прямые. Когда я успокоилась, потянуло на лирику. Мрачную лирику.
В горе и в радости,
В жизни и в смерти
Мы до самого гроба
Питаем обманом утробу.
Мы до самого гроба
Питаем обманом утробу...
– Красиво...- протянул Глаурунг,- Ты точно не Гортхаур Жестокий. Тёмный майа никогда не плакал. Не принимал женских обличий. Не пел таких песен. И не связал бы свою жизнь с эльфом, породив пять полукровок.
– А ты – не Глаурунг Бескрылый,- усмехнулась я,- Ты бы никогда не сбежал от Моргота.
– А вот здесь ты ошибаешься. Орочиха предсказала мне смерть от рук человека из рода Хурина, который отомстит мне за всё совершённое мною зло. Я решил не совершать зла вообще...хотя бы пока тот человек не погибнет естественной смертью.
– Неужели Моргот тебя отпустил?- удивилась я.
– У него не получилось меня удержать. По некоторым причинам его сила уходит. Не потому, что он измучен боями, вовсе нет... Его гложет рана куда опаснее, чем шрамы от боёв.
Кажется, я поняла, что это за рана. Что же, звучит весьма правдоподобно, если учесть рассказ Силиврена, когда Моргот пощадил моих сыновей только за внешнее сходство Силиврена и Саурона.
Глаурунг разрешил погладить себя по чешуе. Он не золотой, вовсе нет, чешуя выглядит тусклой и кое-где осыпается. Похоже, не очень-то он и скучает по Утумно, где с ним обходились не лучшим образом. Интересно, как он собирается жить в наших лесах?
– Хочешь, заключим
– Идея, надо признать, неплоха. Однако, на зиму я впадаю в спячку, и мне понадобится пещера.
– Идёт,- киваю я,- Как будем договор составлять. Если драконы держат клятвы, можешь просто поклясться, а если нет?
– Ты всё-же в теле Владыки Саурона,- рыкнул недовольно Глаурунг,- Ты можешь воспользоваться его силой для заключения магического договора. Просто пожелай, ничего сложного.
Договор мы заключили, причём в обязанности дракона входило неразглашение моей тайны, пока я сама не разрешу. Гипноз...Глаурунг сказал, что на майа он не действует, но в глаза его я решила не смотреть. Так, на всякий случай. Осталось одно: убедить Маэдроса в том, что конкретно этот дракон перешёл на сторону Света. Впрочем, кое-какие мыслишки у меня уже есть...
Еду во дворец на драконе. На лошадях уже ездила, как-то ездила на олене, а на драконе катаюсь в первый раз. Удобно, надо признать, даже без седла. Эльфы опускают луки, так как видят меня, так что к Маэдросу мы с Глаурунгом пришли целые и невредимые.
– Что ты делаешь на спине прислужника Моргота?- спросил меня недоумённо Маэдрос.
– Он больше не прислужник,- показываю договор,- Теперь Глаурунг на стороне эльфов и людей.
– Можно ли доверять дракону?- продолжал сомневаться Маэдрос.
– Можно, если он дал магическую клятву о подчинении,- ответил уже Глаурунг, урча и жмуря глаза – я незаметно погладила его по холке. Ну, незаметно...скорее, осторожно и медленно.
Маэдрос уже привык, что мне иногда удаётся разрешить ситуацию самым необычным образом, поэтому всё же пропустил нас с драконом во дворец.
Глаурунг первым делом свернулся в клубочек под лестницей и продолжил зимнюю спячку.
Сигрид приехал в апреле. Он волновался, что его племянник не приехал в гости в сентябре и в январе, поэтому решил сам навестить Сиона. Маэдрос оставил нас двоих наедине и ретировался, оставив меня проявлять чудеса дипломатичности. И тут мне стало неловко.
– Ну, так что с Сионом? Он болеет?
– Эм...ну, не совсем...Скажем так: он спит.
– Что, разбудить не? Не выходит?- почесал голову король людей.
– Нет, он уже полгода дрыхнет, как от Моргота вернулся...
Ой, блин!
Сигрид помрачнел. Кажется, до него начало доходить, что ситуация не столь однозначна, как он предполагал. Некоторое время сидели и молчали. Повисла неловкая пауза.
– Значит, уже полгода?- уточнил Сигрид.
– Да,- кивнула я, чувствуя себя виноватой во всех смертных грехах.
– Кхем...а он проснётся?
– Моргот сказал, что проснётся.
– Морготу верить нельзя,- пробурчал Сигрид, обхватывая голову руками,- Что же мне с троном-то делать? Сыновьям оставлять нельзя – они болваны, а других родственников у меня нет. Ладно, придумаю что-нибудь...Можно хотя бы посмотреть на Сиона? Ну...напоследок.