Книжная девочка
Шрифт:
Мила быстро перебрала в памяти последние летальные случаи. Грубых врачебных ошибок не было, самый молодой покойник перешагнул восьмидесятилетний рубеж. За что ругать-то?
– Была б спина, будет и вина! Эту бабульку не взял в операционную, а ту, наоборот, взял, хотя от перемены мест слагаемых… Ты же знаешь этих старушек, они как машина «Победа». Пока ее не трогаешь, она дымит, бренчит, но едет. А как открыл капот, все посыпалось…
– Так орали на бедного Андрея Петровича, что пришлось напомнить: убивает все же болезнь, а не врач! За редкими случаями ятрогении [7] .
7
Заболевание, вызванное неправильными действиями врача.
– Как все несправедливо. – Спасский потянулся и принял из Милиных рук чашку кофе. – Вот представьте, умирает человек. Прилетает в рай, а там его встречает ангел и говорит: вы так праведно прожили жизнь, абсолютно не к чему придраться. Но есть одна загвоздка – вы неудачно умерли. В вашей смерти обвинили врача и дали ему срок. Сейчас он как раз пытается покончить жизнь самоубийством, так что ожидайте. Скоро он прибудет, тогда и разберемся, кому куда.
– Это точно, – муж незаметно пожал под столом Милину коленку, – нужно налегке покидать этот мир, всем все простив и отпустив.
Мила подумала, что стороннему наблюдателю этот разговор мог бы показаться невероятно циничным. Но сторонний наблюдатель не знает, сколько душ не увидели райских врат раньше времени благодаря Спасскому.
– Ну, поскольку я в ближайшее время помирать не собираюсь, – сказал он нараспев, – то кое-кому я кое-что не прощаю! Я, может, и хотел забыть, но мне напомнили! Сегодня у начмеда, и рублем еще напомнят в зарплату! Прячь мужа, Мила, я вышел на тропу войны и мести!
– Да в чем дело-то?
– Я выполнял свои обязанности, – поспешно заметил Михаил. – Вы оперируете, я локализую инфекцию.
– Я положил больного с подозрением на кишечную непроходимость. А оказалась сверхпроводимость.
– Ну и что? – пожала плечами Мила. – Часто бывает. Кишечная инфекция может симулировать острую хирургическую патологию, и наоборот. Ничего страшного. Дал лоперамид и по-тихому выписал больного.
– Правильно! Но молодой ординатор испугался и вломил меня Михаилу Васильевичу. Утром прихожу на работу, извольте – пробирочка для анализа. А начмедиха вот с ним вот хором воют, что Спасский утопил хирургическое отделение в поносе.
– Теперь я понимаю, кто разрисовал мой многоразовый одноразовый колпак, – Михаил достал из кармана этот головной убор. – Я чуть не надел, в последний момент заметил.
В операционной было заведено, что хирурги брали по новому бумажному колпаку для каждого вмешательства, а анестезиологи и прочие приходящие хранили, в целях экономии, свои шапки в именных пакетах на подоконнике.
На колпаке санврача был изображен перечеркнутый ночной горшок в круге.
Мила захихикала.
– Андрей Петрович способен на большее, – серьезно сказал Михаил. – Когда мы с ним учились в академии, он что-то не поделил с начальником столовой, здоровый был такой прапорщик. А в то время мы на фармакологии проходили наркоз и делали лабораторки на кошках. И вот Андрей выкрал с кафедры сонную кошку, притащил ее в столовую, положил в центре на пол, а рядом – надкушенную котлету. Мы столпились, типа в ужасе, прибежал прапор, растерялся…
– Ты вспомнил, – протянул Спасский. – Я тогда молодой был.
А Мила вдруг поймала его взгляд, пустой, страшно усталый. Какая-то нехорошая серая тень промелькнула на его лице и тут же исчезла, как только он заметил, что она на него смотрит. Нет, не исчезла, спряталась в морщинах вокруг глаз…
Как же он, бедняга, устал! Тянет почти две ставки, а руководство, зная его мастерство, всегда дает ему слабую бригаду. Кроме того, Спасский отчаянно невезучий, сложные случаи притягиваются к нему словно магнитом. И пусть он смеется и шутит, но в душе тяжело переживает каждую смерть.
После замужества Женя стала много думать о смерти. Говорят, близость смерти усиливает сексуальное влечение, но обратное тоже верно: секс вызывает мысли о бренности всего сущего. Эти мысли и раньше томили Женю, ведь смерть, как злая волшебница, осенила ее крылом еще до рождения. Женин отец погиб незадолго до ее появления на свет, она была posthumous child [8] .
В маленькой осиротевшей семье царил культ отца, мама не смогла смириться с его уходом. Вернее сказать, она смирилась, но не смогла осознать, что его больше нет рядом, и жила так, словно он вышел на минутку и скоро вернется.
8
Ребенок, родившийся после смерти отца (англ.).
Женя видела большую фотографию молодого веселого мужчины, знала, что это папа, и долго не понимала, почему он не может быть с ней, как другие отцы. «Папа любит тебя», – говорила мама, обнимая ее, а Женя недоумевала: как может любить холодное стекло портрета?
Какое понятие она осмыслила раньше, любовь или смерть? Женя и сама не знала. Только помнила, как мучительно ей хотелось преодолеть грань между жизнью и смертью, которая в ее понимании ассоциировалась со стеклом фотографии.
Как-то, оставшись одна дома, она легла на кровать и крепко зажмурилась, пытаясь представить себя мертвой, вдруг удастся побыть с отцом? Но в кухне работало радио, Женя отвлеклась и поняла, что ничего не получится.
Потом в их с мамой жизни появился Александр Васильевич. Такой добрый и радостный, Женя помнила, как тянулась к нему и одновременно боялась. Она долго не могла перейти с ним на «ты», даже после того, как мама вышла за него замуж. Так же, как сейчас не может говорить «ты» собственному мужу.
И до мелочей помнила момент, когда это все же произошло. Они жили на даче, Женя играла на дорожке, а Александр Васильевич пил чай на крыльце, и тут появился соседский кот бандитского вида. И Женя заорала: Саня! Саня! Рыжий кот без хвоста!
С тех пор лед между нею и отчимом был окончательно сломан.
Много лет ей удавалось не вспоминать. У нее получилось убедить себя в том, что мучиться потерей родителей нехорошо и эгоистично. Можно и нужно скорбеть о том, какая печальная участь выпала на долю мамы и отчима, о том, что им суждено было умереть молодыми, на вершине счастья. Но недостойно жалеть себя, терзаться собственным одиночеством. И Женя запретила себе вспоминать и думать о том, что могло бы быть, если бы мама осталась жива.