"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19

Дворецкая Елизавета Алексеевна

Хольмгард – в совр. литературе – Рюриково городище, поселение на Волхове близ Ильменя, со следами проживания богатой скандинавской дружины. Было основано в середине IX века (постройка укрепления произошла, по дендродатам, в 859–861 годах). Есть версия, что в ранних источниках (когда современного Новгорода еще не было) Новгородом именовалось именно Рюриково городище, но они с Новгородом никогда не были единым поселением (как и сейчас), и мне кажется сомнительным, чтобы два разных пункта могли по очереди или одновременно носить одно и то же имя.

Хорезм – древнейший культурный

центр в Средней Азии, в низовьях реки Амударьи, часть Великого Шелкового пути.

Худ – капюшон с оплечьем, предмет скандинавского костюма.

Хюльдра — лесовица скандинавского фольклора, имеет вид девушки, красивой спереди, но без спины.

Царьград – русское название Константинополя.

Чудь – общее обозначение древних финноязычных племен, живших на севере и северо-востоке Руси.

Шеляг – так звучало на русской почве скандинавское название серебряной монеты – «скиллинг». Сама эта монета – арабский дирхем, примерно 2,7 г серебра.

Шеляг – так звучало на русской почве скандинавское название серебряной монеты – «скиллинг». Сама эта монета – арабский дирхем, примерно 2,7 г серебра.

Шомнуша – спальный чулан, хозяйская спальня. Образовано от слова somnhus (спальный покой).

Эгир – морской великан, имеет девять дочерей.

Эйнхерии – воины, павшие в битвах и обитающие во дворце Одина.

Юман Ава – богиня-мать.

Юмо – бог вообще и главный бог угро-финнов.

Ялы, болы – селения у мери.

Ярилин день – славянский праздник солнцестояния, около 21 июня.

Елизавета Дворецкая

Кощеева гора

Княгиня Ольга–17

Часть первая

Глава 1

Земля русская, Киев, 13-е лето Святославово [789]

– Он в «печали»! Мистиша, ты видишь? – Соколина схватила старшего брата за локоть. – Лют в «печали»! А я-то гляжу – что не так?

Мстислав Свенельдич слегка переменился в лице, его заострившийся взгляд скользнул по белой рубахе Люта, их с Соколиной сводного брата. Тот махал им рукой, соскочив с лодьи у длинного причала на Почайне, главной киевской гавани. При виде родни Лют широко улыбался, но Соколина была права: его рубаха была вывернула швами наружу, как носят в знак скорби после чьей-то смерти, если еще не успели приготовить особую «горевую сряду».

789

963 год. (Здесь и далее примечания автора.) В конце книги есть Пояснительный словарь и список переходящих персонажей (родственные связи).

В Киев возвращалась дружина князя Святослава – можно сказать, целое войско. В это лето он собирался на вятичей, но еще зимой пришла весть, заставившая все переменить: в Хольмгарде на Волхове, родовом владении Святослава, убили Вестима, его посадника, собиравшего дань со словен

и чуди. Плохую новость в Киев привезла Соколина – Вестимова вдова. Убийцей был Сигват сын Ветрлиди, считавший, что если Святослав не желает править в Хольмгарде сам, то должен уступить это право родичам по отцовской ветви. Это было не просто убийство: Сигват, двоюродный дядя Святослава по отцу, посягнул на его власть над Северной Русью, а тем самым и на единство ее с Южной Русью, киевской. За это единство уже было заплачено слишком дорого, да и стоило оно немало, и минувшей зимой Святослав и Эльга, его мать и соправительница, не разошлись во мнениях: Сигвата нужно покарать, и как можно быстрее.

Когда князь собрал войско для похода на север, от Свенельдичей его сопровождал Лют. Мистина, глава рода, не мог покинуть Киев; уже более двадцати пяти лет он заменял здесь князя, уходящего в поход, сперва Ингвара, а теперь его сына, служа княгине Эльге опорой и вооруженной рукой. Соколина рвалась сама отправиться мстить за мужа, но братья уговорили ее не позорить мужчин семьи и уступить Люту месть за зятя.

В сорок семь лет Мистина хорошо видел вдаль: Люта он узнал, еще пока лодьи были на воде, и вздохнул с облегчением: брат жив-здоров. Но почему на нем «печальная» вывернутая рубаха? Война с Сигватом вышла трудной, и погиб кто-то из родичей? Кто? Мистина мысленно перебирал родню, ушедшую в этот поход; войско пришло на сотне лодий, он не мог сразу найти в этой толчее Асмунда или его старшего сына Вальгу, убедиться, что они живы. Оставалось ждать.

Пять дней назад в Киев прибыл гонец – как всегда, предупредить о скором возвращении войска. Святослав отправил его еще из Смолянска, где войско сделало остановку для отдыха, но дальнейший его путь по Днепру не представлял трудности и не требовал много времени: вниз по течению, особенно при попутном ветре, его покрывали дней за десять, а то и семь. Гонец передал княгине Эльге, что «есть важные вести», но открывать их суть отказался: князь запретил. Вот уже пять дней киевская верхушка жила в нарастающем беспокойстве. Если Святослав одержал победу и восстановил свою власть над Северной Русью, почему тогда не передал, что «есть добрые вести»?

К Почайне берег спускался уступами, и с верхнего было хорошо видно причалы. Здесь обычно и стояли встречающие, чтобы не мешать высадке. Сквозь суету и толкотню Лют пробрался к родным, на ходу приветственно подмигнул Соколине, обнял старшего брата и шепнул ему на ухо:

– Вести хуже некуда.

Отстранившись, Мистина вопросительно взглянул ему в глаза. Но Лют снова подмигнул, только уже с другим выражением, и добавил:

– Просто жуть. Дома расскажу.

– Будь цел! – К Люту подошла с объятиями Соколина. – Ну, что? Прищучили этого стервеца?

– Сигват убит, – сразу доложил ей Лют. – Правда, не нами. Еще до нас его прикончил Велебран из Люботеша, помнишь его? Гусляр. У них был поединок аж в Перыни. Так что с мятежом покончено. Поедем быстрее домой, все расскажу.

Казалось бы, он уже все рассказал. Но по лицу Люта Мистина видел: тот еще и не начинал. И гибель Вестима, и смерть-отмщение Сигвата уже стали былиной ушедшего времени, заслоненные чем-то куда более важным.

– Князь-то цел?

– Он-то цел, – ответил Лют с выражением, подтверждавшим тревожные ожидания.