Княгиня Ольга
Шрифт:
— Не обижают ли вас мои слуги и не терпите ли вы лишений? Исправно ли вы получаете то, что вам следует получать? — спросила Ольга.
— О да, княгиня, — ответил Аноза–Фарид.
Он заметно волновался и был бледен.
— Я слышала, что вы предсказываете нашему роду и княжескому дому торжественнее событие… — сказала княгиня Ольга.
Аноза–Фарид вскочил, так что его белые одежды взметнулись.
— О княгиня, я виноват перед вами, что не вы первая услышали от меня эту радостную весть… Я выскочил из башни, чтобы бежать к вам, и встретил во дворе вашего лекаря Валега… Я не успел его предупредить, но мне казалось, что он сам должен понимать столь ясные и высокие вещи, однако врач громко крикнул, и там во дворе… его услышали княгиня Марина и с нею другие
«Вот оно что! — подумала княгиня Ольга, — как необходимо всегда выслушивать всех… Валег есть Валег, то-то он и глаз давно не кажет… А я-то думаю, почему его давно не видно?.. На все всегда есть своя причина… Только нужно ее узнать…»
В узкогорлом кувшине стояло греческое вино, и княгиня Ольга пригласила гостя его отведать, но он отрицательно покачал головой:
— Спасибо… спасибо…
Аноза–Фарид увидел, что княгиня Ольга нисколько на него не сердится, и сказал: «А вот князь Святослав был очень разгневан! Я слышал даже, что с княгиней Мариной у них вышла размолвка…»
«Все-то он знает, хотя и сидит в своей башне, а я вот хожу повсюду, а все проплывает мимо», — подумала с досадой княгиня Ольга. Впрочем, что бы ни творилось на княжеском дворе, немедленно становилось известно всему Киеву… Это уж так…
— Вы совсем стали затворником, Аноза, — сказала княгиня Ольга. — Прежде вы больше гуляли и интересовались жизнью вокруг…
— Вы правы, княгиня, — ответил гость, — но последнее время я столь захвачен своей великой целью, что дорожу каждым мигом…
У княгини Ольги мелькнула мысль: «Может быть, Святослав не зря назвал его безумным…»
— Какая же великая цель владеет вами, досточтимый Аноза–Фарид, что не позволяет вам наслаждаться отпущенной нам жизнью в полной мере? — спросила княгиня вежливо. — Ведь Киев так хорош, цветущие сады, заливные луга за Днепром, острова, ладьи причаливают в Почайне с заморскими гостями…
Она даже засмеялась от того удовольствия, которое выразилось на лице Анозы–Фарида.
О княгиня! Из вас на Востоке получился бы прекрасный поэт! — ответил он радостно. — Скоро я смогу преподнести вам в дар плоды моего труда… И уж это вы узнаете первой…
Княгиня Ольга наклонила голову в знак благодарности. Он продолжал:
— Я исповедую учение нашего пророка Заратуштры [222] . Греки прозывают его Зороастром. Он жил очень давно — две тысячи или полторы тысячи лет назад. Главная наша книга «Авеста» [223] — многие ее гимны написаны самим пророком. Только зороастрийцы могут наблюдать ход светил и по ним предсказывать надвигающиеся события. Только мы действительно понимаем язык звезд, для всех остальных небо закрыто. Я привез с собой древний список «Авесты» и удивился совпадению ее названия с вашим словом «весть», я застал на Руси многие обряды, близкие зороастрийским, прежде всего — поклонение огню. У вас в каждом доме и каждой хижине горит живой огонь, и все почитают его, печь — главное, и бабы молятся ей… Я говорю о вашей древней вере, я знаю, что вы, княгиня, исповедуете веру в Иисуса Христа, но ведь это мы, зороастрийцы и маги, первыми пришли ему поклониться, мудрецов вела Вифлеемская звезда, и они принесли младенцу подарки… Золото, смирну и ладан…
222
Заратуштра–Зороастр(между X и 1–й половиной VI вв. до н. э.) — пророк и реформатор древнеиранской религии, получив^ шей название зороастризм. Составил древнейшую часть «Авесты».
223
«Авеста»— древнеиранский религиозный памятник в зороастризме — собрание священных книг. «Авеста» возникла, видимо, в первой половине 1–го тысячелетия до н. э.
Аноза
Оживленные его глаза сияли и будто лучились.
— Все на Руси было и продолжает оставаться для меня неизведанным, я нахожу здесь все новое и новое… Такое прошлое! Удивительное! Вы, русские, сами не знаете, насколько вы близки нашему пророку Заратуштре! Поэтому я уже давно стал переводить «Авесту» на ваш язык, мой труд близок к завершению, и я надеюсь, что скоро, княгиня, смогу преподнести его вам в дар…
— Я буду рада принять его, Аноза–Фарид, — вежливо откликнулась княгиня Ольга, хотя про себя отметила, что вряд ли киевлянам, полянам, древлянам, словенам Новгорода и Пскова нужны чужие древние книги…
— Вы, наверное, думаете, княгиня, зачем русским старые и чужие древности? — будто угадал он ее мысли. — Но только здесь, на Руси, стало мне понятно, что самая древняя, самая старая древность была, возможно, у нас общая… Более близкая, чем в еврейской Библии, которая стала общей для всех христиан, какому бы народу они ни принадлежали… И поверьте, княгиня, что предки наши очень, очень близко общались…
Княгиня Ольга невольно улыбнулась. Щеки Анозы–Фарида вспыхнули.
— Но, княгиня, это уже не есть мудрость, это есть предсказание… — всплеснул руками Аноза–Фарид.
— Вы знакомы с Гелоной? — спросила княгиня Ольга.
— Я не только знаком, я многим ей обязан, она дала мне тексты старинных скифских гимнов, которые почти совпадают с гимнами из «Авесты»… Но «Авесту» написал пророк Заратуштра, а он включил в нее и самые древнейшие гимны, написанные задолго до его рождения… Гелона уверяет меня, что существовал сакральный скифский язык, на котором были написаны и старые гимны из «Авесты», и «Вед» [224] — это слово тоже понятно славянам: ведать — знать… А от него потом уже произошли и язык «Авесты», и язык «Вед»… «Веды» принесли в Индию арии [225] , когда пришли туда из причерноморских степей.
224
Веды— в переводе с санскрита веды — буквально — знание; памятники древнеиндийской литературы конца II — начала I тысячелетия до н. э., написанные на древнеиндийском (ведийском) языке.
225
Арии (арийцы)— название народов, принадлежащих к индоевропейской (прежде всего к индоиранской) языковой общности.
—…где жили царские скифы? — спросила княгиня Ольга.
— Ах, княгиня, мне часто говорил Порсенна, какое удовольствие он получал, общаясь о вами и беседуя о самых отдаленных от обыденной жизни вещах…
— А в чем же, по–вашему, заключена близость между учением вашего пророка и поклонением нашим древним богам? — поинтересовалась княгиня Ольга с любопытством.
— Если я не утомлю вас, княгиня, — начал Аноза–Фарид…
— Нет, нет, мне любопытно узнать, во что верит тот, кто предсказал рождение великого моего внука… Ведь так?
— Так, так, княгиня, — радостно воскликнул перс. — Я только боюсь быть слишком назойливым и длинным…
— Ну, вы и так «длинный!» — сказала, улыбнувшись, княгиня, разумея его рост. Но Аноза уже не понял шутки — он волновался.
— Вы, княгиня, немало слышали от моего друга Порсенны о том, что русские и этруски — в близкой родственной связи… Однако здесь — иное…
Княгиня Ольга невольно отметила про себя правильность речи перса: еще несколько лет назад он коверкал слова, путал их, а тут… «С кем же он знается, постоянно и близко?» — подумалось ей.