Княгиня Ольга
Шрифт:
— Пойдем, Порсенна, в горницу, — тронула его за рукав княгиня Ольга, чувствуя, что еще толком не отошла от бессонной ночи и короткого забытья.
Дрова уже пылали в очаге, и Акил немедленно поставил перед ними на стол зеленую пыхтящую теплом мяту и свежие пахучие ячменные лепешки.
«Все-таки есть порядок в тереме, если все так быстро явилось», — подумала княгиня Ольга не без удовольствия. Ей приятно было увидеть Акила.
Она зябко повела плечами, хотя соболя согревали. «Старею, — подумала княгиня Ольга. —
Порсенна выглядел озабоченным и каким-то помятым.
«Уж не болен ли? — мелькнула мысль у княгини, но старик сразу порозовел, едва откусил лепешки и отхлебнул мяты. — Неужели был голоден? — пронеслось в голове. — С него станется…»
— Ешь и не говори ничего… — сказала княгиня, чувствуя, как в ней отзывается теплом спускающаяся по горлу мятная влага. Оба допили мяту, посмотрели друг на друга и засмеялись. Порсенна не мог говорить, рот его был набит лепешкой.
— Вкусная! — протянул он.
— Меня все замучили, а ты куда-то пропал, но я вижу, что тебя плохо кормили, — сказала княгиня Ольга.
— Да, плохо, — безучастно отозвался Порсенна. — Но стоит ли об этом печалиться?
— Хочешь пирогов или дичи? рыбы? — Скажи… я сейчас же велю принести…
Но Порсенна будто ее не слушал, потом досадливо отмахнулся.
— Какие пироги! Спасибо, лепешки вкусные, ничего больше не надо, — сказал он равнодушно.
Они смотрели друг на друга с любовью и болью.
«Наверно, я бледна, если он смотрит на меня с таким сожалением…» — невольно подумала княгиня Ольга.
— Все-таки ты едешь, неисправимый мечтатель… — Сказала она ласково.
— Да, еду, — будто эхом отозвался старик и провел рукой по глазам: — Что-то с ночи болят…
— Теперь у меня есть новая лекарка — скифская жрица Гелона, — сказала княгиня Ольга.
— Васильки забыл заварить, — ответил Порсенна, — — нужно примочку сделать…
— И ты мне про васильки?! — вскричала княгиня Ольга. — Скажи еще, что трава Хирона кентавра…
— В самом деле трава кентавра… Никуда не денешься, — засмеялся он. — Это скифка сказала?
— Да, родственница нашей няньки — скифка… — Княгиня Ольга неожиданно для себя проговорила это запальчиво.
Порсенна ответил миролюбиво:
— Княгиня, так все русские — родственники скифов…
Княгиня Ольга махнула рукой и засмеялась.
Акила чуть приоткрыл двери и всунул голову, она сделала ему знак, и тот мгновенно исчез, но Порсенна не успел повернуться, как перед ним стоял поднос, уставленный снедью: румяные пироги, целиком зажаренная рыба, густо посыпанная зеленью, куропатка с раскрытыми крылышками.
— Как же это можно съесть одному?! — сказал Порсенна, всплеснув руками от удовольствия.
Княгине Ольге было приятно сделать старику такую малость.
— А ты не спеши… — произнесла
Свежий кувшин с горячей мятой также стоял на столе, и княгиня Ольга почувствовала, как силы к ней постепенно возвращаются.
Трудно представить себе киевскую жизнь без Порсенны.
Куда он едет, безумный? Зачем?
«Неужели уедет?» — подумала с тоской княгиня Ольга.
Да, в самом деле Порсенна был голоден и, забыв о своих уверениях, что ему хватит лепешки, скоро опорожнил поднос.
Чтобы не мешать старику насытиться, княгиня Ольга отошла к окну. Тело все болело, ломило затылок и шею, я зуб заныл.
Порсенна не заметил ее молчания и продолжил прерванный разговор:
— Да, русские — славяне в близком родстве со скифами, и мы этруски, тоже… Скифы воздавали слишком много почестей, хороня своих царей, а вместе с ними хоронили убитых сразу вслед за смертью царя 50 юношей и 50 лошадей. Со временем юношей становилось все меньше, а скифы не могли остановиться… А ты знаешь, княгинюшка, что бывает с теми, кто не ведает передышки и остановки…
— Откуда мне знать, Порсенна? — тихо отозвалась княгиня Ольга.
— Да, в самом деле, откуда тебе это знать, — сказал старик. — Временем управляют жрецы… и боги, а люди к этому не допущены…
— Ну, если жрецы — то значит, и люди… Только что же — моя невестка Марина заправляет временем, а я, как бывшая волхова, уже ничего не знаю?.. Что-то странно у тебя получается… Ну, боги — так боги, с этим можно примириться, но жрецы…
Порсенна все еще потягивал мяту, наклонив голову набок, будто в сивых струйках ее пара хотел что-то разглядеть.
— Я думаю, что, есть время, и знали ли наши боги, что народу предстояло исчезнуть?.. Боги знали, отсюда и такие богатые гробницы у этрусков,.. Оставляют такие могилы те, кто не собирается долго жить… Другое дело — храмы, они могут стоять тысячелетия, как в Египте — пирамиды. Все думают, что это могилы, а это храмы и в основании храмов лежат принесенные в жертву цари… И в Трое приносили в жертву царей — только их топили… Отсюда и обычай ваш — Ивана Купалы — как троянского царевича… утопить…
— Не надо про Ивана Купалу, — сказала княгиня Ольга и подошла к столу. — Неужели ты уедешь, Порсенна? Это так сейчас некстати…
— Мне приятно, княгинюшка, что тебе не хочется меня отпускать, но ты знаешь, что я хочу побывать на прародине своих предков, а она — у вас, в вашей Ра–а-а–стовской земле… Но, может быть, мне придется поехать и севернее — в земли Переми — оттуда вышли скифы со всеми своими медными, а потом золотыми зверями — уже когда они Пришли на юг, то появилось и золото, а там в Переми — была медь… Скифы шли на юг… А спустя века — от всяких нашествий — двигались обратно в леса… Но кто это знает? Воевода показал мне медные скифские жреческие подвески и пластины для нашивок…