Князь Алтайский

Костин Константин Александрович

— Какой горшок? — не понял я.

Ав-ав приоткрыла один глаз:

— Никакой. Это я просто так сказала, что если вдруг кто-то горшок разбил, то это не она. Особенно если горшок с медом был. Тогда точно не она.

— Понятно… Нет, я не ругаться буду, просто у меня к твоей подружке один вопросик есть… Ты иди… иди… а ну кыш отсюда!

Я взял все еще испуганную Соломинку за локоть и завел ее в кусты. Развернул лицом к себе:

— Расскажи-ка ты мне, как ты Слова придумываешь…

3

Есть такая птица, называется обломинго. Вот

эта самая пташка меня только что и посетила.

Соломинка не знает, как придумывать Слова. И это несмотря на то, что Сухое Слово она действительно придумала. Просто собирала грибы в лесу, просто веселилась, просто бормотала всякую веселую бессмыслицу, как любят дети, и вдруг хоп! — грибы в корзинке и высохли. А отчего именно такое Слово вдруг появилось у нее на языке, да как оно вообще придумалось — она не знает. И ее придумывание новых Слов с Ав-Ав — скорее, просто игра, чем она реально это может.

Я вздохнул и встал с корточек:

— Может, тебе именно Сухое Слово придумалось, потому что у тебя отец — плотник? Вот Слово, чтобы бревна сушить и отцу помогать, и придумалось? А?

— Нет, — замотала косичкой Соломинка, — Мой отец не плотник, он охотником на медведей был. И медведей он не сушил никогда.

— Погоди, а как же он плотником стал?

— Никак, — снова мотание косичкой, — Это не мой отец, моего отца медведь заел, а его жена меня дядьке Прокопу и отдала.

— Аа… Отцову брату?

— Нет, — взлетела косичка, — Дядька Прокоп мне не родня, он к тетке Симке пришел и спросил, нет ли какой ненужной девчонки, вот она меня и отдала.

Непонятно… Нафига плотнику понадобилось постороннюю девчонку с собой тащить?

— Марфа.

В начале узкого прохода между кустами малины стоял, уперев руки в боки и сурово глядя на дочку из-под кустистых бровей, тот самый плотник Прокоп, которого я считал отцом Соломинки-Марфушки… ой.

Я внезапно осознал, КАК выглядит ситуация: взрослый мужчина — да, я мужчина, пусть мне и восемнацать! — затащил маленькую девочку в кусты, с неизвестными целями…В двадцать первом веке я бы уже не отмазался никогда, но и здесь, пусть я и боярин и вообще — репутация педофила мне ни к чему.

— Марфа, иди домой, — произнес плотник, не двигаясь и не глядя на дочку. Соломинка, пискнув, прошмыгнула у него под рукой и скрылась за углом.

— Я… — начал было я, собираясь сказать что-то вроде «Ты меня не так понял», как вдруг в голову пришел ответ на возникший до появления плотника вопрос.

Зачем человеку тащить с собой маленькую девочку и называть ее своей дочкой? Чтобы вызывать меньше подозрений.

Но я же его проверял, он ТОЧНО не оборотень!

Подумать это я успел, а сделать что-то еще — нет.

Плотник — или «плотник»? — быстро шагнул вперед и сдул со своей ладони мне в лицо горсть мелкой сухой травы.

Глава 30

1

Резкий запах чего-то неизвестного забил мне глаза, нос, рот, такое ощущение, что даже в уши набилась мелкая травяная пыль. Я временно — надеюсь, надеюсь, что временно! — ослеп, оглох, во рту появился мерзкий вкус непонятно чего — но

точно не травы — а нос, такое ощущение, решил отработать сразу за все отключившиеся органы чувств разом. Настолько сильной, резкой вонью в него ударило.

Кашляя и чихая я, кажется, упал на колени, даже, скорее, на четвереньки. Ну, ссс… плотник…

И тут меня пробило болью. Болью. БОЛЬЮ!

Такое чувство, что у меня заболело сразу ВСЁ, даже то, что в принципе болеть не может, например, волосы на ногах. Я бы с превеликим удовольствием заорал, но проклятая трава забила мне глотку и изо рта вырывалось только невнятное полусипение-полурычание. Перед глазами плыли невнятные искорки-узорчики и мельтешило какое-то смутное темное пятно.

— Думаешь, наверное, боярин, отчего ж ты и твои людишки не узнали во мне оборотня, да? — донесся откуда-то сверху голос трижды клятого плотника. Кажется, он наклонился надо мной, но я не уверен. Я и в своем-то собственном положении в пространстве не уверен.

— Так это задачка нехитрая. Я не оборотень, боярин. Я колдун.

Сука! Сука-сука-сука!!! Кто б смог догадаться, что искать нужно колдуна! Нападали-то одни оборотни!

— … а оборотни, которых ты и твои людишки убивали — это детки мои…

Детки? Стоп — детки?!

«Эрлик?!» — попытался спросить я, но кроме хрипа ничего не получилось.

— Нет, я не Эрлик, тот как за Гранью сидел, так там и сидит…

Сказал бы, что мне полегчало от этих слов… если б мне не было так хреново!!! Одно радует — кажись, я потихоньку в себя прихожу, а этот, мать его, плотник, похоже, решил совершить классическую ошибку голливудского злодея. Вместо того чтобы убить меня сразу — он рассказывает мне свой злодейский план. Хотя, чисто психологически его можно понять — они за мной почти полгода охотились. А тут — бац и все, враг умер? А где наслаждение триумфом, где получение удовлетворения от унижения поверженного врага? Ничего, ничего, сейчас я прочихаюсь — и трындец тебе…

— Меня за твоей головой еще на Руси послали, но ты ж, боярин, как уж верткий, пока собирались, ты уже на Алтай уехал. Но волки, как известно, след не теряют, нашли мы тебя…

По ощущениям, эта падла ходила туда-сюда, разглагольствуя. Ничего… Ничего-ничего… Сейчас… Я закашлялся еще раз, чувствуя, как выворачивающая боль постепенно проходит.

— … да только тебя уже под защиту взяли. Два раза пробовали, два раза клыки пообломали. Ну да ничего, решили — на Алтае-то мы тебя уж возьмем, порвем на части, только клочки по закоулочкам останутся…

Забавная сказочная присказка про клочки по закоулочкам встала у меня перед глазами в всей своей кровавой сущности. Так и представились закоулочки, узкие проходы между домами и заборами, а посреди их — растерзанное, разорванное на части тело. Все забрызгано кровью и ошметки разбросаны в стороны — там рука, там голова, тут кишки…

— … да встретились мы с местными, детишками Эрлика. Они тут свою землю хотели завести, а тут — сначала ты, потом мы… Ну, волк с волком всегда договорится… пока друг к другу спиной не повернулись. Вот они нас и убедили — не трогать тебя и твоих людишек. Пока. Пока ты, боярин, жирку не накопишь.