Князь Барбашев
Шрифт:
Аванпостом крепости, расположенной в глубине реки, довольно быстро стало село Норовское, расположенное в устье Наровы при впадении в нее реки Росонь. Его жители занимались не только рыболовством и земледелием, но также держали постоялые дворы для торговых людей и несли лоцманскую службу, встречая и провожая купеческие суда. Ещё бы, ведь реку недаром Наровой назвали. Как раз за её норов, с которым она упорно мешала судоходству. Серо-сизая при любом небе, она каждый год меняла русло, играя с мелями. А ведь были ещё нагоны и непредсказуемые шторма, что заваливали приустьевое взморье песчаными барами. Потому многие из крупных кораблей даже не заходили в реку, а разгружались прямо тут, для чего в селе со стороны моря даже возвели деревянные пирсы. А уж потом товар перегружали в плоскодонные шитики,
Ливонцы, конечно, пробовали бороться с этим явлением инженерным искусством, ведь ливонская Нарва стояла напротив Ивангорода, и путь к ней был так же труден, как и до русских, но тут уж ивангородские власти шли им наперекор. У себя на берегу твори что хочешь, а на русский не лезь. А что толку укреплять левый берег, если река подмывает правый? Да, русские и сами от того страдали, ибо вместе с землёй бывало, смывало и постройки, зато сколь бы ни намывала Нарова мелей и кос, шитики над ними проскакивали, а всякие там когги нет. Так и болтались на взморье, пока не определялись нарвские лоцманы с фарватером. А значить не придут внезапно вражеские вымпелы под стены крепости, как было это уже однажды. Ну и зачем тогда воеводе за немцев думать?
Ну а норовчане, имевшие с немецких трудностей свою деньгу, и подавно с воеводой были согласны.
Буса и захваченный ею когг подошли к устью реки сразу после обеда, где и встали на якорь, поджидая представителей властей. Те, кстати, не заставили себя долго ждать и вскоре от берега отошла быстроходная ёла. Разгоняемая сильными ударами весел, она быстро преодолела расстояние до кораблей и аккуратно прижалась к просмоленному борту когга, где у местных чиновников и состоялся долгий разговор с князем. Впрочем, титулом своим Андрей не светил, дабы не порождать преждевременно ненужные слухи.
Легенда-же, сложенная им по заранее подготовленным тезисам, проверку выдержала с блеском. Увы, пиратские нападения были делом обыденным, так что тут их случай ничем не выделялся из других. Ну а то, что божьим соизволеньем одолели супостатов, так и то бывало. Редко, но бывало: и одолевали, и даже привозили пиратских капитанов, чтоб уже тут, на русской земле придать их казни через повешенье. И даже то, что ныне всех врагов в бою порешили не сильно насторожило дьяков - бывает, чай не к тёще на блины ходили. Так что стали они, можно сказать, героями. А груз? Так какой у пирата груз, коли он без добычи остался? А на железо и смолу документы вот лежат. Чин чином оформленные. В Борге купили, благо пришли туда ранее всех. Хотели в Ригу везти, да вишь, какая оказия вышла. Ну а то, что с бумагами этими повозиться пришлось изрядно, так то таможенникам и ненадобно знать. Для них и таможенных сборов хватит за глаза.
Когда же представители власти, наконец, убыли, когг и буса снялись с якорей и, пользуясь хорошим ветром, вошли в реку. Но идти к Ивангороду не стали, а свернули в Россонь, где и встали в затоне, в котором полвека назад хоронился новгородский флот, поджидая флот орденский. Здесь тоже были оборудованы места для стоянки судов. Тут же расположилась и верфь, на которой блестели свежеоструганными рёбрами недостроенные лодьи. Стоя на баке когга, Андрей с интересом рассматривал их. Даже отсюда было видно, что норовские суда значительно больше своих ладожских визави. Ну да, им-то пороги проходить не надо: всё, чем они ограничены, это глубина фарватера реки. Оттого сюда и потянулись все новгородские толстосумы. И не прошло и двух десятков лет, а село уже было практически всё поделено между купцами (если не считать великокняжеской трети, дающей доход напрямую в казну), которые строили тут и складские помещения, и жилые дома. У наплавного моста через реку Россонь находилась широкая торговая площадь. Тут тороватые поморяне оптом скупали заморский товар да продавали свой иноземцам. Жизнь в селе кипела не переставая.
Едва корабли встали к причалу, князь тут же поспешил перебраться с когга на ближайший постоялый двор свободный для проживания. Как ни мало было плавание, а уже хотелось отдохнуть от корабельного "комфорта" по-человечески. Чтоб и в баньке
Однако в этот раз погода явно решила не баловать мореходов. Началось с того, что едва покинув реку, судно попало в полосу густейшего тумана. А когда тот рассеялся, задул такой крепкий встречный вест, что они предпочли вернуться и бросить якорь в бухте на южном берегу острова Большой Тютерс. Всё же неприспособленны были русские суда ходить против ветра.
Ну да нет худа без добра. Воспользовавшись противодействием самой природы, князь решил присмотреться к острову, что вырос из моря прямо на нарвском ходе.
Вот уже много веков две скалы: острова Гогланд и Большой Тютерс, отстоящие друг от друга всего на девять с половиной морских миль, первыми встречали корабли, идущие на Русь.
Причем вытянутый с севера на юг, скалистый и поросший лесом остров Гогланд находился в более привилегированном положении из-за своего расположения. В ясную погоду он был виден издалека и воспринимался наблюдателями как четыре холма поднимающиеся из моря. Вот только навигация около него оставляла желать много лучшего. Рядом с ним лежало множество островов, банок и подводных скал, о которые уже разбилось множество кораблей, и ещё сотни найдут своё последнее пристанище в будущем.
Остров Большой Тютерс тоже являл собою гранитную скалу поросшую лесом. В давние времена он был пристанищем для викингов, затем приютом контрабандистов. Здесь, возле острова, пираты не раз грабили купцов, шедших в Нарву, здесь же, случалось, и прятали награбленное. Да и сейчас его вряд ли оставляют в покое. Ведь официально Тютерсы не входили в состав Ливонии, а потому ими пользовались все, кто мог.
Как выяснилось, кормщик Гридя уже приставал к этому берегу в прошлых походах и помнил, что удобное место находилось с южной стороны острова. Вот туда он и повёл судно, надеясь, что стоянка никем не занята. Ведь, как уже говорилось, встречи одиночек в этих водах не всегда кончались хэппи-эндом. И не то чтобы Андрей сильно боялся стычки (пират, боящийся боя нонсенс), но когда буса вошла в довольно уютную бухточку, всё же облегчённо выдохнул, убедившись, что они здесь оказались в полном одиночестве. С борта было хорошо видно, что и никакого жилья, чего Андрей особенно опасался, на побережье тоже не было, хотя кое-где и видны были места старых кострищ. Ну, да это не беда. Главное, что можно было спокойно переждать противный ветер. Хотя в планах у князя на остров были большие виды. Как и любому пирату, ему нужна была маневренная база, где можно было бы отстояться, починиться и пополнить запасы, а заодно и перегрузить захваченные товары на обычные суда для дальнейшей перепродажи. Хотя, возможно, для этой цели более подходил другой остров - Лавенсаари - более известный в будущем как Мощный. Тот расположен был у входа в Лужскую губу и имел свои преимущества. Но это ещё будем, как говориться, посмотреть, а пока что, надёжно привязав судно в дополнение к якорям, мореходы принялись устраивать лагерь, который решили разбить на берегу: кто его знает, сколько будет дуть противный ветер - так и зачем ютиться на борту?
А с утра, убедившись, что ничего пока не поменялось, Андрей, взяв с собой десяток вооружённых молодцов, направился осматривать остров.
Что сказать, Тютерс князю понравился. Остров был поразительно красив. В некоторых местах, куда они забредали, было так тихо, что в ушах звенело. Сосны, дюны, грибы, рыба, ягоды, скалы, лес, чистейшая вода. Поистинне райское местечко. И в отличае от его будущего ещё не загаженное смертельно опасными отходами человеческой цивилизации. Нет, место тут точно надо столбить. Хотя бы для того, чтоб не было как в его прошлом: когда польские и шведские каперы внаглую поджидали добычу прямо тут, под боком у Нарвы.