Князь/Грязь
Шрифт:
– Клава? Ты здесь откуда? – удивился Тургенев.
– Я понятно откуда. А ты, Венедикт? – ответила вопросом на вопрос девочка и поправила рыжие волосы.
– Сбежал из детского дома. Хочу посмотреть на место аварии.
– А что туда смотреть? Твои родители, мои родители, ещё куча народу, что были в том летающем вагончике, все умерли. И тот придурок, что в них влетел тоже, – отстранённо произнесла, как я понял, Клавдия.
– Просто хотел посмотреть. Я там так и не был ни разу.
– А зачем нам там быть?
– Не знаю. Меня что-то
– Тогда тебе через две остановки выходить. А мне дальше.
– Понятно. Как Маринка? Она пробудила дар? А какой у тебя?
– Сестра нормально. Пока непонятно что именно, но луны у неё есть. У меня всё-таки огонь, а не вода, как хотели родители. А что за мелочь с тобой рядом. Тоже детдомовский?
– Да, это… Грязев, а как тебя зовут? – задал мне неожиданный вопрос «коллега».
Я чуть не выпалил, что Аир. Потом только вспомнил имя, которое применял, подписывая тетрадь несколько раз в год:
– Кир Грязев, сирота, – представился я.
– Ааа. Хорошо, Венедикт, у тебя дар пробудился? – потеряв ко мне интерес, спросила рыжая девочка.
– А *цензура* его знает, – бросил Веник.
– Опять мат. А всё твоя нянька. Тебя бы за одно такое слово из Академии вышвырнули, – закатила глаза девочка.
– Можно подумать, это слово я услышал не от тебя, а от няни. Она просто промолчала, когда ты его ляпнула в пятилетнем возрасте, так что не строй из себя царицу-лебедя, Клава, – проворчал Тургенев.
– Я услышала это слово от твоей няни. Круг замкнулся. Я права, как и всегда. Вот и ваша остановка. Пока-пока!
Тургенев спохватился и выскочил, хотя автобус ещё не остановился и только начал открывать двери.
Я выждал, пока машина станет неподвижной, и только тогда покинул салон.
Веник же уже стремительно шёл в сторону поляны.
– Эй, подожди, тут же нет никакой дороги! – крикнул я.
Хотя не скрою, почему-то в будний день тут ходило много народу. Мы приехали в парк?
Дорожек я тут не видел, как и скамеек.
Кто-то сидел около дерева, кто-то ходил прямо по траве, несколько человек лежало на солнце.
Тунеядцы.
Или я ошибаюсь и сегодня какой-то праздничный день?
Понедельник. Это я точно помню, а вот дата?
Сейчас сентябрь. Примерно середина, но числа я не запоминал. Моё внимание было направлено на медитацию, поэтому я уже давно делил время на сезон, примерный месяц и день недели.
А вот с датами, если не надо было их писать в тетради, дела обстояли хреново.
В любом случае не новый год или Рождество, чтобы люди тут ходили.
Автобус был практически пустым. Но занятий в «Академии» точно не было, да и знакомая моего «коллеги» явно была не на занятиях, но и мы прибыли туда уже после полудня.
Однако среди местной публики детей не было.
– Да, какая разница? – пробормотал я и понял, что потерял Веника из виду, отвлёкшись на местных.
Он тем временем поднялся на какой-то холмик.
Я подбежал и последовал его примеру.
– Офигеть, – пробормотал я. С пригорка
– Это «Скатерть Бочкарёва». Здесь раньше был посадочный узел для летающих поездов. Город небольшой, поэтому вагон или два спокойно умещались, – пояснил Тургенев и быстро рванул вниз по лестнице.
Я пошёл за ним следом.
По центру моря гвоздик, там, где сходились лестницы, оказалась небольшая беседка с красной крышей.
Подойдя ближе, я увидел перед собой цилиндр со множеством портретов людей и их подписанными именами. Деревянный настил понемногу скрипел под каждым шагом.
Венедикт снизу вверх глядел на одну из самых высоких фотографий, что частично бликовала из-за солнечных зайчиков:
Младший Барон Тургенев, его супруги и старший сын.
– Здесь погибли все. Мишель сын второй жены моего отца. Леонард был самым старшим. У него уже было две Планеты к двадцати годам. Он был запасным для международных состязаний. Папа с мамами хотели подарить ему семена. Они ездили в Москву на аукцион. Мишель и я с ними говорили по телефону, брат должен был уже прорваться на систему. Они обещали вернуться к утру и устроить праздник. В ночной рейс влетел пьяный сынок кого-то из местных чиновников, что запивал провал в попытке пробуждения магии. На очень дорогом круговозе с нелегальным лётным элементом. Именно он детонировал, не оставив и шанса на выживание даже директору «Академии» что был на Галактике пространства. Вероятности выжить не было ни у кого. Все превратились в пепел. Хоронить было некого. Ясновидящим пришлось читать прошлое, чтобы увидеть суть произошедшего. Это рассказал дед.
– Соболезную, – выдавил из себя я.
– Самое сложное, отомстить некому. Хотел бы я вырасти, найти виновного и лично его… но он мёртв. Артодел, что создал нелегальный лётный элемент, покончил с собой. Местный чиновник был честным человеком и другом семьи, умер от сердечного приступа. Мстить некому. Остаётся только жить. Всё, пошли, Грязев. Хотя нет, ещё пять минут. Что-то я устал.
Я не торопил и не подгонял. Я просто промолчал.
Краем глаза я заметил какое-то движение.
Оглянулся и увидел высокую девушку со светлыми волосами.
Блин, быстро за нами пришли. Майорова уже здесь.
Она подошла сзади к Венику и обняла его.
Наверно, пытается утешить пацана. Да, верно. Сложно всё это.
Так протянулось минут пять.
Девушка ничего не говорила, никому не кричала, что нашла нас. Молодец.
Тут Тургенев повернулся и прошёл сквозь неё.
– *Цензура*, – выдохнул я, сделал шаг назад, помост скрипнул, а я оступился и плюхнулся на попу.
– Что с тобой? Словно призрака увидел, – с усмешкой произнёс Веник. – Я пошёл, Мишель, наверно, уже выдал, где мы.