Князь мертвецов
Шрифт:
Ингвар закончил возиться с рамой, и присел рядом на корточки, положив трость на колени.
– Что здесь происходит? Что за слово вам дала мара?
– и руки его сжались на трости с такой силой, что Митя понял - если он не ответит, трость применят к нему.
– Подслушивали?
– пробурчал он.
– Ваша школа, - неожиданно ехидно ухмыльнулся Ингвар.
– Сами доказали мне полезность сего неблаговидного занятия!
А был такой правильный германский юноша! Но быстро научился плохому.
– Я не хотел подслушивать, - все же немножко правильности в Ингваре еще осталось - он смутился.
– Я пошел за вами ...
– с силой сказал он.
– И ужасно, и ... вы ... вы не должны винить - себя!
Митя вскинул голову и с удивлением воззрился на Ингвара.
– Понимаете, женщины ...
– волнуясь, продолжил Ингвар.
– Они порой ведут себя ... Нет, случаются среди них, конечно, и настоящие товарищи. . .
– торопливые эти пояснения он пробормотал самым равнодушным тоном, и тут же его голос наполнился страданием.
– Но так называемые светские дамы ... Вероятно, в силу узости интересов ... Как у бывшей жены Свенельда ... Они просто не понимают, что ведут себя бесчестно, потому что понятия чести и совести не доступны им в силу скудости ума. Они так развлекаются, не понимая, какую боль причиняют. Но вы ... вы не должны страдать из-за чужого предательства! Мне это брат сказал, когда Анна от него ушла к Лаппо-Данилевскому, и он прав - если сам ведешь себя по чести, чужое бесчестье на вас не ляжет! Все эти «байстрюки» - до чего же мерзкое слово - все эти понятия о незаконнорожденных - лицемерная мещанско-дворянская мораль во всей красе! Если ваша мать предпочла какого-то Кровного хлыща такому замечательному человеку как Аркадий Валерьянович - хоть он и полицейский… В этом нет и не может быть ни вашей вины, ни его!
Выдернуть трость из рук Ингвара было легко - он даже не пытался удержать ее, так увлекся своей речью. По правилам, следовало бы залепить германцу оплеуху, но слишком велика была Митина ярость, слишком сильным желание хоть кому-то врезать. Ингвар и стал этим «кем-то». Прямой удар в грудь отшвырнул его к стене. Германец сдавленно охнул - и распростёрся на полу. Митя прыгнул на него сверху, коленом наступил на грудь, а трость двумя руками прижал к горлу:
– Если вы скажете еще хоть слово о моей матери, Ингвар, - наклоняясь к самому его лицу и глядя в затуманенные изумлением и болью глаза, прошипел Митя. – Я вас удавлю! Она умерла ради того, чтоб родился я! Я ... я ее убил.
Руки у Мити разжались, он убрал трость, сам слез с Ингвара и плюхнулся рядом на пол.
Ингвар пошевелился. Заскреб ногами, отполз и прислонился к стене. Потер обеими руками горло, искоса поглядывая на сидящего рядом Митю и наконец с неожиданным сочувствием выдавил:
– Не говорите глупостей. Так случается, что женщины погибают, когда... – он явственно смутился, аж щеки вспыхнули.
– Ну, когда дети... случаются... – он смутился еще больше и тут же с жаром продолжил.
– Если бы у постели каждой женщины, а не только у Кровных и богачей, дежурил Живич-целитель ...
– и смолк под Митиным ироничным взглядом.
– У постели моей матери дежурили два Живича-целители. И она вполне благополучно родила меня. И даже прожила потом еще три... почти четыре года ... И все это время знала, что обречена.
А ведь он не знал, представления не имел - тогда. Прибегал, на руки к ней взбирался, гулять тащил и она ни словом, ни делом, ни взглядом не показала, что срок ее жизни отмерян ровно до того
Он понимал, что уже через мгновение пожалеет о своей откровенности, но ... Пусть он не может каждому в этом городе вколотить в глотку мерзкие слова о его матери, но хотя бы в доме, где он живет, никто не посмеет думать о ней плохо!
– Я не байстрюк из Моранычей, ясно вам? Я - Истинный князь, - процедил он.
– Истинный князь Мораныч.
Митя прерывисто вздохнул: столько времени хранить тайну - и вдруг разоткровенничаться. И с кем? С Ингваром!
– Как сказочный Кощей Бессмертный? Очень смешно! А я тогда – государь-Даждьбожич, - фыркнул Ингвар.
А тот взял - и не поверил! Ну и Предки с ним, не убеждать же его!
– Истинных Князей не бывает! Это всё сказки, которые придумали Кровные, чтобы оправдать свое привилегированнее положение. Будто бы их происхождение какое-то не такое, как у других людей.
– И никаких таких Кровных Сил у них нет!
– этого уже Митя стерпеть не мог! — Это ж кто угодно, любой лавочник может хоть реку поднять, хоть хищного нава уложить.
– Один такой лавочник мертвяков поднимал не хуже Кровных, - саркастически бросил Ингвар.
– А уложили их ваш отец с моим братом и уездным урядником.
Вот уж действительно, как не вспомнить господина Бабайко! Который этого вот самого Ингвара на колодезной цепи повесить собирался!
– Бабайко не поднимал навий своей Кровью и Силой, как Моранычи! Он пробудил древних местных «божков».
Не он, а ведьма, но не посвящать же Ингвара во все подробности.
– ... они могли бы стать как наши Чтимые Предки, если бы племя, которое их чтило, не исчезло. Бабайко отдавал им чужую кровь - да попросту жертвы приносил, чтоб они усилились! А уж они поднимали для него мертвяков. А уложил тех мертвяков - я! Вы обязаны мне жизнью, Ингвар! И ваш брат! И отец! И весь уезд! Я вас всех спас!
Еще Даринка, но она - не в счет. Сама наделала, сама исправила. А вот Митино вмешательство было настоящим подвигом! Среди всех владевших им чувств промелькнул маленький, но приятный всплеск самодовольства - тут же подпорченный Ингваровой скептической миной.
– Спасли и уже почти полгода молчите, вместо того, чтоб тыкать этим в нос всем и каждому?
– насмешливо протянул тот.
Сразу появилось желание и правда ткнуть Ингвара в нос. Кулаком и покрепче.
– Не можете вы быть Истинным Князем! Истинный князь, да еще Мораныч, таким быть не может!
– А таким?
– тихо спросил Митя, исподлобья поглядев на Ингвара.
Будто невидимая кисть мгновенно выбелила германцу лоб и щеки. Он шарахнулся назад, с силой приложившись затылком об стену.
– Уйййй!
– хватаясь за голову, болезненно прошипел Ингвар, снова поглядел на Митю и подрагивающим голосом попросил.
– Уберите ... это. С вами и без того нелегко, но это уж и вовсе ...
Митя растянул губы в улыбке, наслаждаясь тем, как испуганно метнулся в сторону взгляд Ингвара, и убрал. Это. Ингвар едва слышно перевел дух, и тут же ворчливо объявил: