Князь Путивльский. Том 1
Шрифт:
Административное здание было двухэтажным и примыкало к городской стене. На широком низком, в три ступеньки, крыльце под навесом из черепицы стоял, как мне сказал галичанин, царь Иван Асень в окружении своих приближенных. Царство у него, правда, пока что размером со среднее удельное княжество. Я сразу начал прикидывать, во что мне выльется такая честь? Галичанин проболтался, что латиняне напали на болгар. Скорее всего, болгарскому царю нужна военная помощь. Было Ивану Асеню около тридцати, среднего роста, крепкого сложения. Голова большая, покрытая густыми, черными, вьющимися волосами длиной до плеч и расчесанными на пробор посередине. Брови изогнутые, подстриженные. Нос большой и тонкий. Борода длинная, клином.
Царь Иван Асень обнял меня и троекратно поцеловал в щеки.
— Рад принимать такого знаменитого гостя! — произнес он.
Говорил он на старославянском с примесью тюркских слов. К тому же, я знал много слов, благодаря которым болгарский язык станет сильно отличаться от русского. В свое время довольно интенсивно общался с «братушками». Впрочем, русские становятся братушками для болгар только в трудную минуту. Как только она проходит, сразу пристраиваются лизать задницу латинянам. И началось это еще в тринадцатом веке. Один из предыдущих болгарских царей Калоян заключил унию с Папой Римским. Нынешний от нее не отказался. Надеялись, наверное, что это остановит наступление католиков на Болгарское царство. Сейчас Ивану Асеню наглядно объясняют, что алчные латиняне за денье свою родню передавят, что никакие унии и договора их не остановят, только острый меч.
— Рад быть гостем такого знаменитого хозяина! — отплатил я той же монетой.
За Иваном Асенем, насколько я знаю, пока не числилось громких подвигов, только захват Тырново. Да и тот взял измором. Но слова мои понравились болгарскому царю. У меня уже сложилось мнение, что для занятия престола надо обязательно быть падким на лесть. Иного правителя подхалимы не потерпят.
Мы вошли в здание. Зал для пиршеств находился в нем на первом этаже. Наверное, чтобы пьяные гости не падали с лестниц. В замках Западной Европы пир считался удавшимся, если кто-нибудь из гостей падал с лестницы и ломал руку или ногу. Если таких было несколько, то это значило, что оттянулись на славу. Стол — козлы, на которые положили столешницы и застелили кусками грубого холста, — был буквой П, но «перекладина» стояла не на помосте. Кубки были стеклянные, темно-зеленые, с пузырьками воздуха внутри, а миски — глиняными и деревянными, по одной на двоих гостей, только у сидевших за «перекладной» были отдельные. Царь сел в центре ее, справа поместил меня, слева — командира половецкого отряда, которого звали Сутовкан. На настоящего хана он не тянул. Не хватало властности, презрительного отношения к людям. Впрочем, и то, и другое — дело наживное. Скорее всего, Сутовкан набрал добровольцев и нанялся на службу. Нарубит деньжат, создаст свой курень — и начнет презирать всех, кто беднее его.
Угощал царь Иван Асень верченой говядиной и красным вином, которое напоминало так нравившееся мне в двадцатом веке болгарское «Каберне», но было кисловатым. Выпили за встречу, за дружбу болгар, русичей и половцев, за удачу в бою.
После чего Иван Асень и начал издалека:
— Сутовкан сказал, что ты — сын Великой Волчицы-Матери. Мои предки тоже поклонялись ей, пока не приняли христианство. Мое родовое имя Асень значит «вожак волчьей стаи». Так что мы с тобой родственники.
— Вполне возможно, — согласился я.
— Генрих, граф Адрианопольский, напал на мои земли, — поставил меня в известность мой новый «родственник». — Если бы ты привез свою дружину, вместе мы, два волка, легко справились бы с ним.
Теперь понятно, почему меня встречали на крыльце.
— Большой у него отряд? — поинтересовался я.
—
— А у тебя? — спросил я.
— Сотня бояр, четыре сотни пехоты и две сотни половцев, — ответил Иван Асень. — Сейчас собираю ополчение. Думаю, не меньше тысячи наберу.
По количеству силы будут примерно равны, а вот по качеству…
— Много у тебя лучников? — поинтересовался я.
— С сотню будет, — ответил он. — Это не считая половцев.
Я бы их тоже не считал, но вслух говорить это не стал.
— Далеко отсюда латиняне? — спросил я.
— Полтора дневных перехода, — ответил царь Иван Асень. — Грабят деревни, двигаясь к Созополю. Наверное, собираются осадить его. Поэтому я здесь. Теперь у них не хватит сил захватить город.
— Самый лучший способ защиты — это нападение, — поставил его в известность. — Сможем за день добраться до латинян?
— Если без обоза, налегке, то да, — ответил он.
— Значит, завтра рано утром и выступим, — решил я. — У тебя найдутся для меня и моих бояр боевые кони?
Он смотрел на меня так, словно ждал, что я сейчас скажу, что пошутил. Не дождавшись, произнес:
— Найдутся.
— Пришлешь их на причал. Я на судне переночую, надо свой отряд подготовить, — сказал ему. — Давай выпьем на посошок — и займемся делом.
Иван Асень повернулся к Сутовкану и сообщил ему:
— Князь предлагает рано утром выступить навстречу латинянам.
— Мои воины готовы выступить, когда скажешь, — ответил половец.
Сутовкан, видимо, не понял, что ему предлагают обсосать вопрос. Или понял, но решил, что, сидя в городе, добычи не захватишь, а если дела пойдут плохо, его отряд успеет унести ноги.
Болгарский царь опять внимательно посмотрел на меня.
— Или потеряешь царство, или тебя наконец-то признают царем, — высказал я вслух его сомнения.
Иван Асень улыбнулся криво, а затем плотно сжал тонкие губы и кивнул головой: рискнем!
41
Б ольшая часть Болгарии — отличное место для партизанской войны. Не очень высокие горы, покрытые густыми лесами, словно созданы для засад. Тем более, что нам была обеспечена поддержка местного населения, для которого латиняне и ромеи — бандиты и грабители. Отряд Генриха, называвшего себя графом Адрианопольским, закончил грабеж очередной деревни, расположенной на склоне высокого холма, и собрался продолжить путь в сторону Созополя. Первыми выехали конные сержанты, около полусотни. За ними шли пехотинцы-латиняне налегке, без щитов и копий, которые, видимо, везли в обозе. Затем скакали рыцари и остальные конные сержанты. За ними следовал обоз из арб и телег, нагруженных всякой всячиной, смешанное стадо из коров, овец и коз, а в арьергарде топали ромеи, копейщики и арбалетчики, которые сами тащили свое оружие и щиты. Отряд спустился в долину и по дороге, по обе стороны которой располагались поля, засеянные уже пожелтевшими зерновыми, поехал на северо-восток. В той стороне долина сужалась, проходила между склонами холмов, поросших лесом. Оттуда и выехал в долину отряд половцев.
Сутовкану не надо было долго объяснять, что он должен сделать. Это была привычная для кочевников тактика ведения боя. Гораздо больше времени ушло на то, чтобы убедить половцев не отвлекаться на грабеж.
— Потом поделим все трофеи, — объяснял я. — Вам достанутся две доли, моим людям — одна, болгарам — пять.
То, что мне с пятьюдесятью пятью (пятерых оставил на шхуне) дружинниками достанется одна доля, как сотне, половцев не возмущало. Мой авторитет заслуживал прибавки. Они не поверили, что царь Болгарии возьмет на свое войско всего пять долей, не смотря на то, что он заявил: