Князь Святослав II
Шрифт:
Наклонившись к плечу супруги, Святослав ответил на это стихами из «Андромахи» Еврипида:
…От укуса Змеиного лекарство знает ум Божественный для смертных, и ехидны, И пламени загладятся следы, - Лишь женщина неисцелимо жалит.Всеволод и сам не мог объяснить, что сотворила в его чувствительном сердце томноокая половчанка, узнавать все оттенки настроения которой доставляло ему
В этой степной девушке не было горделивого превосходства умной и воспитанной женщины, знающей цену не только себе, но и всякому мужчине, с каким ей приходится общаться, присущего покойной Анастасии, как не было и излишней утонченности в манерах. Живая натура Анны была скована обычаями ее народа, делавшими женщину замкнутой и скрытной даже в кругу семьи. Однако Всеволод сумел в короткий срок завоевать доверие своей юной супруги уже тем, что усердно взялся изучать половецкий язык. Общение с мужем на ее родном языке раскрепостило Анну. Преграда, которой она больше всего боялась, - исчезла. С самого первого дня совместной жизни между восемнадцатилетней ханской дочерью и тридцативосьмилетним русским князем установились доверительные отношения.
…Когда Всеволод пришел звать Анну выйти к гостям, он застал ее в глубокой печали.
– Хан Шарукан не зря был зол сегодня. Он тоже добивался моей руки, но отец отказал ему, поскольку у Шарукана уже есть три жены, а по нашим поверьям быть четвертой женой считается плохой приметой. Шарукан затаил обиду на моего отца, а он обид никому не прощает.
– Анна говорила медленно, кое-где вставляя русские слова, чтобы Всеволоду было понятнее.
– Несчастье я принесу тебе. Шарукан будет считать отныне тебя своим недругом. Я боюсь, что он даже попытается отнять меня у тебя.
– Не отдам я тебя Шарукану, даже если всю Степь исполчит на меня, - пылко произнес Всеволод, ласково коснувшись пальцами щеки Анны.
Подобное проявление чувств растрогало половчанку, в ее глазах заблестели слезы. Анна склонила голову к мужу на плечо, широкое и крепкое! В самых прекрасных мечтах она не могла и представить, что станет женой такого сильного и красивого витязя с такими добрыми голубыми глазами. Страх ее улетучился, а в душе разлилась тихая блаженная радость - ведь так приятно чувствовать себя любимой!
«Как хорошо, что у русичей в обычае иметь всего одну жену, - подумала Анна.
– У меня не будет соперниц в этом прекрасном дворце!»
Битва на Альте
В лето 6576 (1068) пришли пленники на Русскую землю,
Половцев множество. Изяслав, Святослав и Всеволод
Вышли им навстречу на Альту.
Трудно сказать, что побудило Изяслава навестить в темнице пленного полоцкого князя. Может, на него подействовало утверждение воеводы Коснячко, что Всеслав как будто стал сговорчивее, или страх перед анафемой, которой пугал великого князя митрополит. Да и Гертруда все время намекала, мол, пора что-то делать со Всеславом, уж больше года томится он в неволе. Бояре киевские тоже ждали от князя своего какого-то решения. Не всем пришелся по душе вероломный захват Всеслава. Поэтому многие мужи нарочитые
Недавний поход Святополка к Полоцку закончился неудачей: не впустили полочане его в город. Почти месяц простояла киевская дружина под стенами Полоцка - воеводы сказывают, хорошо укрепил свой стольный град Всеслав!
– да так ни с чем назад и воротились. Отругал Изяслав сына, наговорил ему много обидного и в довершение всего лишил смоленского стола. Выходило, что хоть и победил Изяслав Всеслава, а победой своей воспользоваться не может: вотчина его по-прежнему недоступна.
Святослав носа из Чернигова не кажет, притаился там, выжидает чего-то. Ясно чего - как старший брат из такого положения выпутываться станет. А ведь первый одобрил намерение Изяслава: не вести переговоры со Всеславом, но пленить его. Всеволод возмутился, а Святослав согласился сразу, не задумываясь. Теперь посиживает хитрец у себя в Чернигове и делает вид, что он тут ни при чем. Ох, как не нравились Изяславу такие замашки Святослава, с детских лет еще не нравились. Так же бывало, проказничали вместе, а отдувался один Изяслав.
Темница представляла собой большой деревянный сруб, врытый глубоко в землю, свет проникал туда через маленькое оконце почти под самым потолком, через это же оконце узнику подавали еду и питье. Воздух в темнице был спертый, от отхожего места несло испражнениями.
Изяслав вступил в нее в сопровождении двух вооруженных дружинников. Один из воинов держал в руке смолистый факел, другой нес табурет для великого князя.
Пленник лежал прямо в одежде и сапогах на узком ложе у стены. При виде столь высокого гостя он сел, спустив ноги на земляной пол.
– Здрав будь, Всеслав Брячеславич, - промолвил Изяслав, усаживаясь.
– Князь Всеслав Брячеславич, - надменно поправил тот, не спуская с гостя настороженных глаз.
Ответного приветствия киевский князь не услышал.
Последний раз Изяслав видел Всеслава месяца три назад, когда его выводили к священнику, которого пожелал видеть полоцкий князь. По просьбе Всеслава священник принес ему небольшую икону. Изяслав решил тогда, что пленник помирать собрался, и обрадовался в душе - самоубийство развязало бы ему руки. Но Всеслав, как оказалось, был не только крепок телом, но и тверд духом. С того раза он почти не изменился, борода только стала длиннее.
Лицо Всеслава выражало несгибаемую волю: тяжелый покатый лоб прорезали крутые надбровные дуги, длинный прямой нос и широкие скулы придавали суровость его чертам. Темно-русые пряди волос, свисавшие до плеч, густые усы и борода совсем не старили Всеслава, глаза которого горели молодым огнем. Князь был похож на хищного зверя, запертого в клетке.
Изяслав не хотел злить Всеслава. Он даже оделся поскромнее, дабы тот не подумал, что киевский князь кичится перед ним. Изяслав вознамерился договориться со Всеславом, ибо запугивать его было бесполезно.
– Воевода Коснячко сказал мне, будто ты хотел меня видеть, князь, - солгал Изяслав, не зная, с чего начать разговор.
Всеслав усмехнулся и привалился спиной к бревенчатой стене, из пазов которой торчал мох.
– Я лишь спросил воеводу, как поживает князь киевский, - сказал он.
– Странно истолковал Коснячко мои слова. Ну, коль ты здесь, Ярославич, так и быть, признаюсь, что надоела мне твоя репа. Хоть бы мяском побаловал!
Изяслав счел это благоприятным знаком.
– Тебе разве не носят мясо с моего стола?
– удивился он.