Княжич Юра III
Шрифт:
Да — лёгкая обида у меня в душе поднималась. Пожалуй, даже не обида, а некоторое недовольство, но лишь в душе. И довольно глубоко. Наружу я не позволял этому чувству прорваться, ведь опыт подсказывал: мне выгодно нынешнее положение вещей. Выгодно вот это петушиное довольство Тверского, то, что он чувствует надо мной своё преимущество… Почему? Так ведь надо же налаживать как-то отношения!
Это ведь там, снаружи, за стенами Лицея, мы: Княжич Тверской и Княжич Долгорукий — представители враждующих Княжеских Родов. Здесь мы: Лицеист Тверской и Лицеист Долгорукий — соседи по комнате. И оставаться
Так что, пусть порадуется, пусть потешит своё самолюбие. Ведь лучше всего и с самой большой симпатией мы относимся именно к тем, кто позволяет нам чувствовать себя значимыми, опытными, сильными, знающими, уважаемыми… тем, кто помогает почесать наше ЧСВ. Это закон психологии, который обойти так же сложно, как Закон всемирного притяжения. Можно только использовать…
Отдельный стол возле окна с видом на сад, меню в красной бархатной толстой обложке с глянцевой бумагой и фотографиями самых разнообразных блюд, официант… кхм, извините — халдей, в белоснежной рубашке, в галстуке, в чёрной жилетке, чёрных отглаженных так, что о стрелки на них можно обрезаться брюках, в лакированных туфлях, с белым полотенцем перекинутым через руку и современным электронным планшетом в этой руке, склонившийся в позе почтения и величайшего внимания, терпеливо дожидающийся совершения заказа… круто, чё.
— А за чей счёт банкет? — уточнил я у севшего за тот же стол напротив меня Тверского, прежде чем начать выбирать. Уж очень смутило меня отсутствие ценников под картинками и названиями блюд.
— Запишут на счёт, и отправят Роду, Княжья казна оплатит, — беспечно пожал плечами Тверской, который такими вопросами не заморачивался и уже свой заказ сделал. Халдей его заказ в планшете своём записал и уже на кухню отправил, поэтому мог стоять и терпеливо ждать моего выбора, не чиня неудобства другому Княжичу.
— А, разве здесь только Княжьи дети учатся? — удивился я. — Мне казалось, тут хватает Одарённых и… первого поколения.
— Безродных, ты имеешь в виду? — уточнил Максим. — Так за них тоже Князь платит. Тот Князь, на чьей земле тот свой Дар раскрыл. Они же не сами, пешком из лесу сюда приходят. И не в лес потом, после учёбы возвращаются. Они Княжьи Дружины пополняют. А за будущего сильного Друже, на которого в смертельном бою положиться можно, не грех и казной тряхнуть.
— Красиво, — обдумывая сказанное, произнёс я. Пазл здешнего социального устройства с его лифтами и путями, дополнился ещё парой деталек, вставших на место. — И логично.
— Так ты заказывать будешь? — перевёл тему Тверской. — Учти, у нас, после обеда ещё верховая езда — сильно не нагружайся: растрясёт.
— Приму к сведенью, — серьёзно, без подколов ответил я, возвращаясь к страницам меню.
— Да и что Князю эти копейки? — вернулся к прежней теме Максим. — Весь Лицей ведь на Княжью складчину существует.
— Как же так? Он же — Императорский! — удивился я.
— Император тоже дольщик. Его доля большая, но не главная, — пожал плечами Максим. — Тем и хорош Лицей — нейтральная, общая территория.
— Компромиссная, — пробормотал я.
— Пожалуй, — кивнул Тверской.
Глава 25
Люксовое
Вот только, стоило мне закончить оформление заказа и поднять глаза…
«Наследство» оригинального Юрка дало о себе знать: дыхание перехватило от того, насколько сильно и резко «ледяные гусеницы» зашевелились в районе солнечного сплетения — через зал, ото входа, и маршрутом, не оставляющим сомнений в конечной его цели, к нашему столу двигалась Мари.
Была одета она, как и положено, в форму Лицея, соответствующую цветом Стехийной направленности её Дара, со всеми положенными нашивками и значками: Юнак Земли. Экзамен на Гридня-то она провалила… в очередной раз. То есть, форма была чёрной с золотом. И надо признать — очень ей шла. Хотя, а как могло быть иначе? Как могла бы не идти ей форма, разработка и пошив которой стоил таких баснословных денег?
Но, не важно. Факт был в том, что мне стоило огромных усилий перестать «пожирать её глазами» и отвести взгляд. Ненадолго, правда.
— Здравствуй, Юр, — с улыбкой поприветствовала она меня. — Макс, — не только меня. Тверской тоже удостоился и кивка, и улыбки. Это резануло по сердцу, но я быстро смог подавить своё недовольство. В конце концов, «наследство» «наследством», но я — это уже совсем не тот Юра, который мог раньше из-за такой мелочи вызвериться и довести дело чуть не до драки.
Как «джентльмены», или «галантные кавалеры», мы с Тверским поднялись со своих мест при приближении гостьи. Хотя, даже самих понятий таких в Российской Империи… не то, чтобы совсем нет — проникновение влияния «тлетворного Запада» же всё равно идёт, но оно не в чести.
Понятий нет, но правила вежливости есть. Так что, отодвинуть для подошедшей девушки стул… успели оба. Стульев-то вокруг стола хватало — он же на четверых рассчитан. Вот мы с Максимом и отодвинули те, что стояли ближе к каждому из нас. Получилась… довольно острая ситуация: необходимость для девушки недвусмысленно делать выбор сразу. Да ещё и не допускающий двойных толкований. И на попятную уже не двинешься — сама подошла, никто не заставлял.
Княжна Борятинская, не ожидавшая от нас такой вот «подставы», замерла на миг, в глазах её мелькнула растерянность, на лице появилась тень недовольства. Но справилась с собой она, всё же, быстро. Да и решение приняла тоже.
— Спасибо, — улыбнулась она, устраиваясь на том стуле, что за спинку держал я, а не Тверской. Максим нахмурился, но ничего вслух говорить не стал. Молча вернул взятый стул на место и сел обратно на свой.
Не то, чтобы он действительно мог надеяться на то, что чужая невеста, прилюдно, решится оказать настолько серьёзный знак благосклонности именно ему, но… ревность самца, претендующего на доминирование, всё ж была задета. Тут ничего не сделаешь — это не разум, это — инстинкты.