Княжич
Шрифт:
Они всё ещё были здесь, лопала крем-брюле Светлана, свысока поглядывая на измочаленного марафоном меня.
— Нормально.
Гончаровы устроили приём, чтобы объявить о том, что наследник взял третью ступень, поднимали гости бокалы за его здравие. Кричали похвалы и лезли обниматься. Последние — успели довольно сильно наклюкаться.
Как по мне, так третья ступень в возрасте сорока лет — это позор. Но не говорить же об этом наследнику, подошедшему к нам без отца, старающегося не подпускать того к гостям одного?
Разговор
Намекнул о возможности скупки моего урожая мха следующим летом и свалил с прихлебателями из таких же великовозрастных слабосилков в туман. Позор.
— Не ожидала, что ты так слаб, — нашла, чем меня поддеть Света, стоило Гончарову удалиться. — Нулевой… — Протянула она это с таким видом, будто ничего ужаснее на свете не видела.
Язва!
— На первой, — поправил я её. — Отложил экзамен до весны. Куда спешить? — Захотелось мне показать скуксившейся девушке язык, но я сдержался.
— Хорошее начало, — серьёзно сказал её батя. — К своему совершеннолетию имеешь все шансы взять вторую.
— Светлана у нас тоже на первой, — продолжала её мама игру в сватовство. — Хорошая жена будет кому-то.
— Вредная и сладкоежка к тому же, — не сдавался я.
— Зато, какой хлеб печёт! — Всплеснула руками её мама.
— Это дааа, это аргумент, — покивал я.
— Да хватит вам! — Не выдержала издевательств Света. — Пап!
— Дорогая, — осторожно начал боярин.
— Дома поговорим, — мягко улыбнулась ему жена.
— Подкаблучник, — прошипела Света.
Невероятная семья, наблюдал я за их переругиваниями с восхищением. У нас дома всё было по-другому. Шаг в сторону — плеть. Не поприветствовал старшего должно — плеть. Проявил неуважение к мачехе? Пиши пропало!
Тем же вечером. Поместье семьи Московитых.
— Ну и что это вы устроили на приёме молодая леди? — Строго спросила Светлану мама. — Так мы тебя воспитывали?! Ты боярыня или простушка деревенская?! — Не на шутку рассердилась мать. — Есть что сказать в своё оправдание?
— А чего он Машу купил, — опустила голову перед матушкой дочь, поглаживая попу после экзекуции.
С розгами всё доходит гораздо лучше.
— Какую Машу?
Через десять минут в кабинет мужа и боярина заглянула жена, с веточками в руках.
— Дорогой? — Ласково улыбалась она, помахивая ивовыми прутиками. — Ты не хочешь мне ничего рассказать?
— Как прошло? — Встречал меня у вертолета Жук.
— Ужасно, — улыбался я, вспоминая, как Светлана Валерьевна пыталась уговорить дочку отдать мне платок, в знак своего расположения. Не зря же она танцевала только со мной на приёме?
Та отнекивалась как могла, комкала его в руках, пыталась даже сморкнуться в него, но всё-таки под напором матери отдала, торчал из моего кармана его краешек.
— Это
Глава 12
— Семён подал заявку на сдачу экзамена на первую ступень, — нарушил неловкое молчание княжич Иван, вставая и отряхиваясь. Вот надо было запнуться о новый ковёр в кабинете отца! — Да ещё и эмансипироваться удумал, — отряхнул он пыль с колен. — Спасибо добрым людям в канцелярии, шепнули.
— Неожиданно… — Заметил отец, никак не прокомментировав падение. — Очень неожиданно, — втянул он воздух из трубки, пустив кольцо дыма.
— Что делать будем? — Плюхнулся Иван в кресло у стола. — За уши и домой?
— Хе-хе-хе, — то ли прокашлялся, то ли рассмеялся князь, отрицательно покачав головой. — Пора нам сговариваться с родом Таракановых. Обручим парня, раз такой взрослый, отдав его в их род и получив взамен те земельные наделы на юге, на которые ты облизывался.
— Как то это подловато… Парень считай только жить начал, а тут мы его словно обухом по голове.
Мужчинами рода не торгуют. Женщинами да. Это их удел — уходить в другие рода, налаживая связи, но никак не мужчинами. Не по традициям это. Не так завещали предки.
Отец посмотрел на сына скептичным взглядом и сказал:
— Себе то хоть не ври! Думаешь, я поверю, что ты помог парню из доброты душевной? Нанял ему за свои кровные отряд для охраны? Звонишь ему, беспокоишься на показ? Сюсюкаешься? — Сделал долгую затяжку из трубки старик. — Ты знал, что рано или поздно мальчишка ступень возьмёт, расчетливый ты наш, потому и помог ему. Так что сними уже эту маску добряка! — В раздражении бросил князь. — Хватит лицемерить.
— А он не взбрыкнёт? — Перестал притворяться добрым дядюшкой княжич, показав своё истинное лицо. Лицо расчётливого дельца и циничного человека. Лицо правильно воспитанного наследника рода.
— Кто ж ему позволит? — Выдохнул дым старик.
Иван встал с кресла, подошел к бару, взял даже на вид дорогую бутылку из тёмного стекла и разлил по стаканам золотистый напиток, так и играющий на свету. Лучшая медовуха, которую только можно купить на белом свете, подал он стакан отцу и сделал глоток, катая на языке терпкий, согревающий изнутри напиток.
— Есть ещё какие нерешенные дела? — Отложил трубку из красного дерева отец, отсалютовав медовухой портрету на стене и залпом всё выпив.
— Из школы звонили. Отпрыски Людмилы опять учудили, столкнув с лестницы одноклассника. Тот в больнице с переломами рук и ног, — ровным тоном, не показывая своего отношения к детям брата, сказал Иван. — Дирекция школы грозится их исключить.
— Заплати, — отмахнулся от сына князь.
— Может, хоть накажем их? Плетей всыплем?
— Дурную кровь не исправить, — отрицательно качнул головой глава рода. — Забудь о них и просто откупись.