Княжич
Шрифт:
— Позволь мне хотя бы представить тебе возможного союзника, — попросил эмир и Ильхам, наконец, задвинул саблю, просто кивнув.
— Зайди! — Выкрикнул Бухара и в комнату прошел взрослый парень, с синяками под глазами, бледным лицом и подрагивающими руками.
Галлям и его брат Абай, насторожились, невзначай пересев и прикрыв господина.
На вопросительный взгляд недовольного Ильхама, сразу распознавшего наркомана со стажем, эмир лишь пожал плечами.
— Это достойный наследник боярского рода Гончаровых, — представил он опустившегося мужчину. — Их род, как и наш, имеет право называть себя Чингизидами. Младшая ветвь.
— Другое
— Да, да, — не заставил себя ждать наследник фамилии Гончаровых, присев на подушку и без спросу, потянувшись к кальяну с дурман травой.
Татары переглянулись.
— Этот мальчишка, тварь, поганец! — Сделал сильную затяжку Гончаров, блаженно закатив глаза, и только после продолжил рассказ. — Он оскорбил меня на приёме отца, не проявив должного уважения, и я хочу его наказать, — ярился он, не замечая как из уголка его рта пошла слюна. — Я смог собрать три десятка человек и некоторую информацию по нему, — достал он из кармана засаленный листок бумаги, весь в пятнах. — И за своё участие в войне против этой дряни, я требую половину его имущества. Не меньше! — Показал он кулак внимательно слушающим его Казанцам.
— Давай обсудим это, достойный, — насквозь лживо кивнули они и наперебой стали вытаскивать из него информацию, пока тот не слёг в наркотическом бреду.
Гончаров благодаря дару эмпата всё понимал и так же лживо отвечал на их улыбки. Он готов был сотрудничать и даже участвовать в их авантюре лично. Ему нужны были деньги и много, задолжал он дилерам крупные суммы и если не вернёт, те вывернут его наизнанку, невзирая на отца.
— Как у нас с деньгами? — Спросил я, пока мы прогуливались по ферме, любуясь яркой зеленью и дыша ароматами первых луговых цветов.
— Золото продаётся, но тот еврей, которого я нашла, осторожничает и сбывает его маленькими партиями. Придётся подождать, прежде чем мы снова сможем похвастаться внушительной подушкой безопасности.
— А в целом? — Надавил я на Алису. — Я видел цифры, но хотелось бы знать твоё мнение.
— В целом всё нормально. Наши товары хорошо расходятся, и никто не голодает. Люди довольны, — пожала она плечиками. — К чему ты это вообще? — Подозрительно посмотрела она на меня из-под ресниц.
— Планирую на будущее. Предстоят траты.
— Так, так, так, — недобро покачала жёнушка головой. — Что это ты снова собрался покупать, не ставя меня в известность? Очередной танк?
— Нет, — был я серьёзен. — Несмотря на шапкозакидательные настроения на телевидении, я уверен, что война на два фронта с Поднебесной и Турецким Султанатом начнётся уже в этом году и нужно форсировать подготовку. Мною уже намечены места для новых амбаров, куда я хочу завезти зерно. Рис, гречу, пшено, — сорвал я ромашку и осторожно, делая это в первый раз, заправил её в волосы Алисы под её скептический взгляд на невзрачный цветочек. — В любом случае, война не застанет нас с голой жопой.
— Очень культурно, — попеняла она мне. — Следи за языком, пожалуйста.
— Какая ты… — Не нашел я нужных слов. — Культурная, — вывернулся я.
— Зато ты неотесанный болван, — поправила она цветок в волосах.
— Следи за языком, — уже
Вот, женщины! И как я её только терплю?
— Господин! — Подбежал к нам Жук, видимо торопясь донести срочные новости. — Они выдвинулись.
— Ну, наконец-то! — Не сдержался я.
— Дурак? — Ласково спросила Алиса.
— Ожидание битвы выматывает больше самой битвы, — процитировал я, чьи-то слова, сам не помня, кто это сказал. — Ты знаешь, что делать, Михаил, — кивнул я ему. — Скоро я к вам присоединюсь. Только попрощаюсь.
Стоило ему отойти, как Алиса вцепилась в меня мёртвой хваткой.
— Только вернись, слышишь? — Заглянула она мне в глаза, притянув к себе. — Только вернись, — заметил я капельку влаги у неё в глазах, и ничего не сказав, крепко обнял.
— Снова ты за старое, — поймал отца за неприглядным делом его сын, Владимир. — Как же хорошо, что в эти покои никто кроме самых близких тебе людей не заходит, иначе бы нашу страну не опасались как сейчас, а обсмеивали. С таким то лидером, — простонал от отчаянья.
— Кхем, сын, — смущённо кашлянув, убрал скабрезные журналы в стол Император Василий III. — Вечно ты не вовремя, — попенял он ему, погрозив пальцем. — С чем на этот раз?
— Рутина, — выложил на стол к отцу пачку серьёзного вида документов наследник престола. — Нужно подписать.
— Есть что-то серьёзное? — Взял в руки перо Император.
— Приказы о передислокации войск, наградные листы, да разрешения на расследование некоторых подозрительных случаев быстрого возвышения кудесников. Тайная канцелярия как всегда подозревает, что кто-то нашел ключ силы и не доложил.
— Хорошо, — размашисто выводил свою подпись на бумаге, Василий III. — Наша опора, ближники, предупреждены? — Не отрываясь от бумаг, спросил Император.
— Все готовы и ждут.
— Да поможет нам бог, — поставил точку на последнем листе приказа глава Российской Империи.
Даже сейчас, перед сыном, он не мог показать своей слабости и страха. Война, как бы она ни закончилась, изменит привычный мир навсегда.
Глава 30
— Будь проклят тот день, когда я решил лично разделаться с плодом греха, и женщиной его выносившей! — Стонал Ильхам, обливаясь потом и мрачно посматривая на сопровождающих его бека, мурзу и эмира. — Твари сосущие, — хлопнул он ладошкой по липкому лбу, раздавив очередного комара и выдавив его кишки прямо себе на лицо. — Чтобы я ещё раз! Чёрт! — Ругнулся он, оступившись, и его нога утопла в чавкающем болотце, по краю которого они шли. — Всё! — Отрезал Ильхам. — Привал, — отдал он команду. — Чего уставились?! — Заорал он, брызжа слюной. — Привал я сказал! Идиоты.
Возразить ему никто не посмел. Хоть это и был уже третий привал за два часа.
Дружина наследника хана хмуро уставилась на своего предводителя, и занялась обустройством временного лагеря. Дозоры, бездымный костёр, минимальные условия для отдыха.
— Зачем мы высадились за сотню километров от владений этого Семёна? Да ещё в лесу, Бухара? — Ныл Ильхам. — Зря ты перестраховываешься, наставник. Не понимаю я тебя, — покачал он головой, присев на пенёк и позволив слугам стянуть с себя мокрые ботинки, лепетали те о сложном походе, в который взял их хозяин, не переставая подобострастно вытирать его ноги чистыми шёлковыми платками.