Княжич
Шрифт:
— Ясно, — отвернулся я от этого продажного чинуши посмотрев на свой новенький дирижабль, принайтованный к одной из уже достроенных башен моей усадьбы. — Этот наркоша гадит под себя и всё обоссывает, так что «уважаемые» мной татары внизу, — кивнул я на них головой, — разозлились и чуть его не удушили. Пришлось Гончарова спасать и отселять, обещали они утопить его в его же дерьме.
— Эм-му-мэ-эээ, — замычал что-то Ильхам.
Ни я, ни переговорщик, не обратили на это внимания.
— Могу я его увидеть? — Взял себя в руки чинуша, не слишком старательно пытаясь скрыть разочарование
— Можете его забрать, — великодушно разрешил я. — Мне это дерьмо не нужно. Как не нужно ничего и от его отца.
— Разумно с вашей стороны.
— Перейдём к делу, — лишь поморщился я на его слова. — Передайте хану, что он получит сына и его дружков за сущий пустяк.
— И что же это за пустяк? — Осторожно спросил Аверьян Филиппович, чувствуя подвох.
— Извинения.
— Извинения?
— Да. Я хочу, чтобы он извинился за своего сына.
— Он не будет этого делать, — фыркнув, покачал головой клерк. — Попросите что-нибудь другое.
— Сроку ему три дня. На четвёртый день я их казню, — развернулся я и ушел, не обращая внимания на его крики в спину.
Алиса, когда узнала, что я пленил Ильхама, вся разом увяла, поникла. Стала сама не собой. Юлиана пыталась утешить маму, не понимая, что с ней, но получалось у неё плохо. Я не мог на это смотреть, вот и решил попросить хана сделать то, что, казалось бы, ничего ему не будет стоить, но что он не сделает ни при каких обстоятельствах, а потом с чистой совестью казнить пленников. Дружбе с Казанью всё равно уже не быть. А так ещё побарахтаемся.
Алиса ждала меня у колодца.
— Вы закончили? — Обернулась она при моём подходе, делая вид, что ей не интересно чем всё дело обернулось. — И что ты попросил?
— Пока рано об этом говорить. Узнаем через три дня, — обнял я её, чувствуя, как она вся дрожит. — Лучше скажи, как тебе дирижабль? Нравится?
— Большой, дорогой и неповоротливый, — изобразила она недовольную моську. — Тебе явно продали какое-то старьё, муж мой.
— И ничего не старьё, — возмутился я. — Это военный десантный дирижабль постройки прошлой большой войны. Нет вооружения, да, но броня хороша. И скорость приемлемая. Не говоря уже о возможности, разместит в нём до тысячи человек, — с гордость рассматривал я парящего в двух десятков метров над землёй стального гиганта, по которому ползали мои работники, изучая новинку и заделывая дыры. Всё-таки купил я его со склада старого хлама (армейского запасника). За взятку и немалую кстати.
— Эх, — только тяжело выдохнула она, посмотрев на меня, как может смотреть только жена. — Может, лучше подскажешь, как нам выпутаться из всей этой ситуации? Или ты считаешь, себя достаточно сильным, чтобы бодаться с настоящей дружиной какого-нибудь рода, а не этой пародией, которую вы разбомбили к чертям?
— Ну, допустим, не у каждого рода есть такая дружина как у меня… — Задумался я.
— Хану служат сотни тысяч людей! В его личной дружине есть минимум два кудесника четвёрки, а сам он имеет пятый ранг! — Закричала она, в смятении. — Он не простит тебе победу над его сыном. Не простит унижения! Как не оправдывайся. Да даже отпусти ты его сына с извинениями и со мной в придачу — ничего не изменится, — топнула
— Я знаю.
— Да нам хватит даже одного четвёртого ранга! Как ты можешь быть таким бесчувственным чурбаном?! — Застучала она кулачками по моей груди, вся как то сдуваясь.
— Глупышка, — покрепче обнял я её, несмотря на её взбрыки. — Понимаю я всё, но сделать ничего не могу. Как и убить его просто так не мог, ведь тогда я бы развязал руки Утямыш-Гирею. Кровная месть священна и он с чистой совестью мог отправить на меня свои войска, а сейчас всё немного по-другому. Границы дозволенного я не перешел, бессмысленного убийства знатных людей не допустил и ему придётся постараться, чтобы найти причину объявить мне войну по всем правилам, с привлечением высокоранговых кудесников и настоящей армии, а не той пародии на дружину.
— Можно перебраться в новые земли. Там им нас не поймать, — с надеждой посмотрела она на меня. — Или пройти через блуждающие порталы моря Лаптевых.
— Это всё не выход, — улыбнулся я, заправив ей прядь волос за ухо.
— Ты какой-то слишком спокойный, для того кто попал в такую ситуацию. Другие бы уже все волосы на себе выдрали. Ты что-то знаешь? — Подозрительно осведомилась она.
— Надежда умирает последней, — туманно изрёк я.
— Дурак! — Вырвалась она из моих объятий. — Я пойду обед готовить, а ты иди к своему дирижаблю, дырки заделывай, мальчишка! — Обиделась она, убежав.
— Сама мальчишка! — Крикнул я, ей вслед, поймав пару странных взглядов от проходящих мимо людей.
Колодец место популярное, а уши погреть это милое дело.
Как и посоветовала Алиса, я пошел к дирижаблю, вовсю готовили его к первому выходу. Думаю слетать на нём до весей и деревушек, разбросанных в окрестностях моего посёлка. Посмотреть, как они там выживают, и наладить обмен товарами. Думаю, у них есть, что мне предложить, как и мне им.
— Гвозди тащите!
— Свинец кончился. Нужно ещё расплавить.
— Куда ты прёшься с этими досками? Табань, давай, — кричали там наверху, вынуждая меня задирать голову в опасении, что оттуда что-нибудь брякнется.
У дирижабля стояла рабочая суета.
— Посторонись мальчик, — прошел мимо меня бугай с мешком цемента на плече, став забираться на дирижабль по жёсткой верёвочной лестнице.
Удивительно, но некоторые всё ещё не знали, как выглядит их наниматель, а для кого и их полноправный хозяин. Чудно.
— Семён Андреевич, — заметил меня главный плотник моего поселения, Кузьма. — Вы с инспекцией? — Отстал он от группы каторжников, выговаривая им за что-то. Отвлёкся, а те и рады.
— Просто хочу посмотреть как тут всё. Не волнуйтесь, — успокоил я его.
— Не так плохо как кажется на первый взгляд, — покивал мне низкорослый мужичок с заткнутым за пояс топором. — Все щели мы сегодня законопатим. Подкрасим где надо. Матрасы в кубриках уже поменяны, так что останется только проветрить помещения и дирижабль готов к полёту. Хоть сейчас вылетай, — хвалился он проделанной работой.
— Хорошо, работайте. Не буду вам мешать, — кивнул я, проходя мимо него и вставая на подъёмную платформу, стояли там уже пара десятков человек, бочки с водой и провизия.