Княжич

Минин Андрей

— Пошли вон, — оттолкнул их ногой Ильхам, как только они закончили. — Хорошо-то как, — с наслаждением почесал тот взопревшие пятки, закатив глаза.

Пока слуги занимались приготовлением кофе, эмир стал успокаивать Ильхама, надоевшего ему своими стенаниями так, что тот серьёзно подумывал подмешать ему в питьё сонного зелья и проделать дальнейший путь в спокойствии.

— Благодаря маневру, который мы совершили, у нас есть шанс подобраться к ферме парня незамеченными и застать его дружину как говорится со спущенными штанами, хоть я в это и не верю, — подкинул

в костёр сухую веточку Бухара, любуясь небольшими языками огня. — Чую, он нас уже ждёт. Не может такого быть, чтобы в том же Тобольске не было его соглядатаев, — поспешно добавил он в костёр пару сосновых шишек, чей запах приятно щекотал нос, и перебивал вонь от ног Ильхама.

— Ха, эмир. Да ты теряешь хватку, — хмыкнул мурза Галлям, который на пару с молодым Гончаровым уже раскурили кальян с дурман травой, взирая на всех с отеческой любовью. — У малолетнего мальчонки мозгов не хватит послать кого-нибудь следить за нами в Тобольск. Стар, ты стал, раз думаешь по-другому. Хе-хе.

— Я согласен с братом, — высказался бек Абай, тискающий на коленях шлюху, которую они уговорили отправиться вместе с ними за горшочек золота. — Опасаться нам нечего и напрасно ты настоял на полноценном походе. Без толку время только теряем.

— Ох, — закатила глаза жрица любви, когда волосатая рука Абая пробралась к ней под футболку.

— Нравится, милашка? — Самодовольно улыбнулся тот.

Не став более уговаривать Ильхама и его глупых сподвижников в правильности своего решения, Бухара махнул на них рукой и ушел поговорить с дружиной. Шестое чувство нашептывало ему, что они всё глубже и глубже погружаются в тёмную пучину и выбраться из неё будет ой как нелегко.

Ну а пока руководители этого похода придавались утехам в обществе шлюхи, дружина несла службу. В этот день они так и не двинулись дальше, решив остаться рядом с болотом на ночёвку. День подошел ко сну и все легли спать. Только тени ночных сторожей, бродили как призраки посреди лагеря и изредка перекрикивались, проверяя, все ли на месте.

И тут, когда люди видели уже второй сон, их разбудил судорожный вопль в ночи.

— Шайтан! За брата, нечисть лесная! — Загрохотал автомат в темноте. — Получай, злой дух! Жри свинец, тварь!

— Что здесь происходит, бляха-муха?! — Проснулся весь лагерь, включились фонари, запылали самодельные факелы, осветив поляну, на которой они соизволили переночевать. — Отвечайте, животные! Напились и буяните?! — Орал Ильхам, разбуженный звуками стрельбы и вставший не с той ноги. — Заразы, — запрыгал он на одной ноге, наступив на острый камень.

— Разобраться надо, — насторожено посматривал по сторонам эмир, пока буйного вояку, открывшего стрельбу, успокаивали.

Отобрав у того автомат, волосатого и взмыленного бойца подвели к Бухаре, вгляделся тот в скуластое лицо пережившего не одну зиму мужика. Понюхал его, но запаха алкоголя или дурман травы не учуял.

— Говори, что случилось, дрянцо ты этакое? — Влез в разговор рядом стоящий Ильхам. — Зачем ты паскуда в болото палил? Предать меня решил, наше местоположение засветив? —

Нехорошо прищурился вероятный наследник казанского трона. — Отвечай! — Резанул словом Ильхам.

Его терпения едва хватало, чтобы не зарубить наглеца на месте. И то, что он выскочил из палатки, в чём мать родила, и на поясе у него ничего нет, его бы не остановило.

— Кутайба сгинул, — затрясся в гневе мужик. — Мы вместе в дозоре стояли, сторожа ваш сон, — склонился дружинник перед Ильхамом. — А он возьми и сгинь.

— Чудно, — неадекватно захихикал Гончаров, как всегда обдолбанный до не балуйся.

— И? — Поторопил его эмир. — Что дальше было? Куда сгинул твой напарник? Отвечай нормально! Чего язык проглотил?

— Он поссать отошел, к болоту, — со страхом обернулся к тому самому болоту неадекватный воин, и надо же было такому случиться, в этот самый момент там что-то булькнуло и к поверхности стоячей воды, затянутой тиной, поднялось несколько больших пузырей воздуха, взорвавшихся уже на поверхности.

Воздух наполнили ароматы гнили и разложения.

— Фу-у-у-у, — вновь влез со своими комментариями Гончаров. — Пахнет как у меня в комнате, после того как отец запретил служанкам там убираться, переложив эту обязанность на меня.

— Шайтан! — Вскричал в страхе татарин поднявший тревогу, забормотав. — Аллахумма, Анта’адуди, ва Анта насыри, би-кя аджюлю, ва би-кя асулю ва би-кя укатылю(О Аллах, Ты — источник силы моей и Ты — мой защитник, о Аллах, благодаря Тебе я передвигаюсь, благодаря Тебе нападаю и благодаря Тебе сражаюсь)!

— Как тебя звать то? Напомни мне, — позволил ему произнести молитву до конца, эмир, прежде чем спросить. — Не бойся.

— Муслим, господин, — заломил он руки, не зная, куда их деть.

— Рассказывай дальше, Муслим. И не ври! — Жёстко приказал Бухара, видя, как кончается терпение у Ильхама и его свояков.

— Да, да, — нервно облизал губы, Муслим. — Кутайба встал рядом с болотом, я отвернулся и тут всплеск в воде! — Вскинул руки к небесам войн. — Видно было плохо, но я уверен, что его утащила нечисть, злой дух. И я не вру! — Прокричал он в лицо тем, кто посмеивался. — Я видел, — убеждённо бормотал он, всё, понижая и понижая голос. — Видел, видел, видел…

Обступившие их мужики из тех, кто поумнее, заволновались и начали переговариваться, перебивая друг друга и что-то доказывая.

Было не важно, что или кто утащил Кутайбу в топь. Он пропал, а люди суеверны.

— ТИХО! — Заорал эмир, наводя тишину. — Берём багры, палки и обыскиваем болото. И не забывайте смотреть по сторонам! Это может быть диверсия наших врагов, — угрюмо предупредил он всех, обведя недобрым взглядом сброд, набранный Ильхамом в дружину. — За дело. Не стойте колом.

Получив внятные указания, дружина приободрилась и споро стала исполнять приказ, смело заходили мужики в мутную жижу, распугивая лягушек и тыкая перед собой двухметровыми ветками, измеряя глубину трясины и пытаясь найти на дне топи брата по оружию, принявшего столь непонятную и от того позорную смерть.