Княжна Тараканова
Шрифт:
– Так! – Голос Елизаветы звучал мелодически. – А ты какой человек? Ты, которая служит глупому человеку, связавшемуся с дурным человеком! – Елизавета наклонила голову набок, изображая пристальное внимание. Но Франциска отвечала не шутя:
– Я – человек верный, но тоже глупый! – Последние слова она произнесла с сердцем.
Елизавета отослала камеристку. Затем то дремала, то снова просыпалась, звала Франциску и спрашивала, не возвратился ли Михал. Он возвратился лишь под утро. Но прежде чем говорить о поведении Орлова в салоне маркизы Падули, они некоторое время ссорились, потому что Елизавета спрашивала, где Михал провел ночь, а он досадливо отвечал ей, что это ее не касается и что он не совершил
– Она действительно родственница Орлова, но она же и его любовница. Мне говорили, что один из его братьев изнасиловал их двоюродную сестру. Императрица принуждена была заставить его жениться на обесчещенной девушке, хотя и он, как и многие другие, являлся любовником императрицы!.. – Михал потянулся. – Если бы вместо всех этих глупостей возможно было бы узнать, насколько сильна власть Екатерины!..
Елизавета еще несколько раз беседовала с Орловым. В сущности, он уговаривал ее воспользоваться им и вверенным ему флотом как орудием и в итоге всех действий свергнуть императрицу! Елизавета слушала, но твердого «да» не произносила! Иногда она по целым дням бывала больна. Пришлось снова пригласить врача и снова были прописаны прижигания и кровопускания, но она снова отказалась и уверяла, что поправится, как только весна вступит в свои права!.. И действительно, когда сделалось совсем тепло, она несколько окрепла, снова принялась раскладывать пасьянсы и музицировать на клавесине.
Установились солнечные дни, и Орлов предложил поездку на пикник. Вперед, на облюбованную лужайку, отправили слуг и провизию. Елизавета выехала верхом на прекрасной вороной кобыле, подаренной графом. Она приняла этот подарок только потому, что очень уж любила лошадей! Седло, также подаренное, усажено было сердоликами и бирюзой, стремена были серебряные, старинной венецианской работы. Принцесса выглядела великолепно, как она умела выглядеть, когда желала. Нарядные Доманский и Чарномский, то есть Радзинский и Станишевский, сопровождали ее, также верхами. Подъехал на горячем аргамаке Орлов, также в сопровождении свиты. Блестящая кавалькада вызвала на городские улицы множество зевак. Все могли видеть, с какой почтительностью обращается русский вельможа к польской графине. Эта явная почтительность, едва ли не раболепие, должно было явно наталкивать, наводить на мысль о том, что под именем «графини Зелинской» скрывается лицо куда более значительное!..
Пикник удался вполне! Сэр Монтэгю Уортли также принял в загородной прогулке участие и после трапезы на природе наигрывал, щипля струны гитары, ритмические мелодии, уверяя затем всех, что это греческие танцы, слышанные и записанные его матерью…
В открытом экипаже прибыли две дамы, уже известная Елизавете госпожа Давыдова и миниатюрная красавица, которую представили «графине Зелинской» как «мадам Гудар, супругу месье Анжа Гудара, дипломата и автора занимательных романов»… Нарядные пары прогуливались по лужайке. Елизавета медленно шла, Орлов следовал за ней на почтительном расстоянии, но настойчиво. Не так трудно было понять, что он снова хочет говорить с ней. Так они подошли к роще. Вокруг никого не было. Елизавета сказала, что клейкие зеленые листочки, возникшие на деревьях словно бы внезапно, производят на нее волнительное впечатление. Это была правда и было так приятно говорить правду! Но она тотчас поняла, что ему это совсем не интересно! Она повернулась к нему резко и спросила равнодушно:
– Что вы хотите мне
Он снова стал говорить о своем желании содействовать ей. Она слушала и молчала. И вот тогда он сказал именно то, что убедило ее в его искренности, хотя на самом деле он всего лишь разумно соединял большую ложь с маленькими истинами…
– Я не скрываю от вас, принцесса, своей заинтересованности в этом деле! Вы, разумеется, слышали толки о госпоже Давыдовой. Эти толки совершенно правдивы! Более того, мадам Гудар, которая сегодня имела честь представиться вам, также является моей любовницей. Я перекупил ее у моего соотечественника Бутурлина за пятьсот фунтов стерлингов, но теперь она остается со мной бескорыстно, ибо ей это просто-напросто нравится! Смею вам сказать, что я отличный любовник!..
– Какое мне до этого дело! – Елизавета повернулась, чтобы идти. Он протянул руку. Она резко отступила и сказала, что если он прикоснется к ней, она закричит. Теперь отступил он, заметив, что если она закричит, это будет очень глупо! Она не закричала. Он сказал, что предлагает ей не любовную связь, а деловое предприятие: – То есть после того, как все будет кончено и вы окажетесь на троне…
– Я еще не давала вам согласия, – она делала вид, будто ничего не понимает.
– А когда писали ко мне…
– Тогда я вас не знала…
– Я не внушаю вам доверия?
– Вы хотели бы вступить со мной в брак, в законный брак, после того, как я окажусь на троне? – Она все понимала, но все менее желала иметь с ним дело.
– Нет, я передумал. Не после, а до…
– Невозможно!.. – перебила она.
Он не стал спорить, уступил, затем вдруг предложил ей поездку в Ливорно:
– Вы сможете увидеть там флот, находящийся в полном моем распоряжении. Может быть, это убедит вас.
Она сказала, что подумает о такой поездке. Затем сказала, что надо возвращаться к остальным, на лужайку…
– …чтобы о нас не думали дурно!..
Он хотел было возразить, но она уже уходила прочь. Когда они возвратились, он по-прежнему следовал за ней на почтительном расстоянии…
Почти всю ночь она не спала, доказывая Михалу, что поездка в Ливорно не принесет им никакого вреда. Он возражал, что дело кончено, доверять Орлову никак невозможно!..
– …нам надо подумать об устройстве нашей дальнейшей жизни. Надо порвать с Италией, никаких поездок в Ливорно, никаких пизанских салонов и римских аббатов!..
Она соглашалась с ним, но тотчас говорила, что ей хочется напоследок позабавиться:
– …Ты представляешь, флот салютует нам!..
– Тебе! – поправлял он.
– Да все равно! Дай мне развлечься в последний раз!..
После часовых пререканий он уступил. Но она так и не узнала, что он уступил ей только по одной причине: врач сказал ему о несомненной серьезности ее болезни! Эта болезнь тревожила его и терзала угрызениями совести, потому что порою он почти невольно думал о своей жизни без нее!..
В Ливорно отправились налегке, потому что должны были там пробыть не более трех дней. Ординарец Орлова Франц Вольф был послан предварительно к Джону Дику с просьбой подготовить все для парадного приема гостей. Принцесса, то есть графиня Зелинская, и ее спутники, Доманский и Чарномский, остановились в жилище сэра Джона. Обед был совершенно роскошный. Присутствовали: таинственная незнакомка, которую Орлов никак не титуловал, сам Орлов, сэр Джон Дик с супругой, сэр Монтэгю Уортли, Христенек и Рибас, Доманский и Чарномский под своими псевдонимами. Михал и Елизавета впервые увидели адмирала Грейга. Это уже не имело значения, они уже ни о чем не собирались договариваться с ним, но все же поглядывали на него с любопытством. Он показался им важным и молчаливым, так же выглядела и его супруга.