Кобзарь: Стихотворения и поэмы

Шевченко Тарас Григорьевич

За кого же был ты распят, Сын единый божий, В искупленье нам? За слово Истины?… Иль, может, Чтоб глумленье не кончалось? Так оно и сталось! Часовни, храмы, да иконы, И жар свечей, и мирры дым, И перед образом твоим Неутомимые поклоны. За кражу, за войну, за кровь Ту братскую, что льют ручьями, — Вот он, даренный палачами, С пожара краденный покров!.. Просветились! И решаем Свет открыть и этим Показать им солнце правды — Сим незрячим детям! Все покажем! Только дайтесь В руки нам, и тут же — Как прочнее строить тюрьмы, Плесть нагайки туже, Кандалы ковать, носить их В сибирскую стужу, — Все поймете, лишь отдайте Родимые взгорья. Остальное мы забрали — И поле и море! И тебя загнали, друг и брат единый, Яков мой хороший! Не за Украину — За ее тирана довелось пролить Столько честной крови. Довелось испить Из царевой чаши царевой отравы! Друг мой незабвенный, истинный и правый! Ты на Украине душою витай, Вместе с казаками мчись над берегами, Старые курганы в степи озирай. Закрепи слезами дружбу с казаками, Меня из неволи в степи поджидай. А покуда — мои думы, Лютые невзгоды, Буду сеять я. Пусть крепнут В

споре с непогодой. Украинский тихий ветер Принесет с росою К дорогому другу думы Братскою слезою. И когда на них ты взглянешь И читать их станешь, Вновь курганы, степи, горы И меня помянешь.

18 ноября 1845

в Переяславе

И мертвым, и живым, и нерожденным землякам моим, на Украине и не на Украине сущим, мое дружеское послание

Перевод В. Державина

Аще кто речет, яко люблю бога,

а брата своего ненавидит, ложь есть.

Соборное послание Иоанна, гл. 4, ст. 20

И темнеет, и светает, И ночь наступает. Люд, измученный работой, И все засыпает. Лишь я плачу, как проклятый, Дни и ночи сидя На распутьях многолюдных. И никто не видит Слез моих! Ослепли, видно, Не слышат — не знают; Святой правдою торгуют, Цепь на цепь меняют, Насмехаются над богом, — В ярмо запрягают Человека. Пашут горе, Бедой засевают, Что ж вырастет? Погодите, Увидите всходы! Опомнитесь! Спохватитесь, Нелюди, юроды! Поглядите на рай тихий, На мать-Украину, Полюбите чистым сердцем И ее руины! Сбросьте цепи, станьте снова Братьями, а где-то На чужбине не ищите Того, чего нету И на небе, а не только Что на чужом поле. В своем доме — своя правда. И сила, и воля. Другой нигде нет Украины, Нигде другого нет Днепра. А вы? Вы рветесь на чужбину Искать великого добра, Добра святого. Воли! Воли! И братства братского! Нашли. Несли, несли с чужого поля И на Украину принесли Великих слов запас немалый — И все тут. Вы кричите всем, Что бог вас создал не затем, Чтоб вы неправде поклонялись! Чем были вы, тем и остались, Вы гнетесь. С тех, кто слеп и нем, Дерете с братьев гречкосеев Три шкуры вживе… и опять Спешите к немцам поскорее За правдою!.. Вот если б взять И скарб свой вы могли с собою, Добытый кражей с давних пор, Тогда б остался сиротою Днепр со святой семьею гор! О, если б вы больше к нам не возвращались, А сдохли, забившись в чужие углы! Не плакали б дети, мать бы не рыдала, Не слышали б вашей на бога хулы. Дыханьем воздух вы б не отравляли В степях, что свободны, чисты и светлы, И люди б не знали, что вы за орлы. Они бы с презреньем на вас не кивали. Опомнитесь! Будьте люди, Иль горе вам будет. Скоро разорвут оковы Скованные люди. Суд настанет, грозной речью Грянут Днепр и горы! Детей ваших кровь польется В далекое море Сотней рек. Вам ниоткуда Помощи не будет: Брат от брата отречется, Сын про мать забудет; И дым тучею закроет Солнце перед вами, И прокляты вы будете Своими сынами! Умойтеся! Образ божий Грязью не поганьте, Дурь в голову детям вашим Вбивать перестаньте, Что они — паны по крови: Мужицкое око Им заглянет прямо в душу Глубоко! Глубоко! Чья на вас надета шкура, Дознаются люди, — И немудрые премудрых Навеки осудят! Когда б учились вы, как надо, И мудрость бы была своя. А то залезть на небо рады: «И мы — не мы, и я — не я, И все-то видел, все-то знаю, И нет ни ада, и ни рая, И бога нет, есть только я. Да куцый немец с постной рожей, И больше никого…» — «Добро же! А кто ж ты сам?» «Пускай немец Скажет; мы не знаем». Так-то учитесь вы, в чуждых Странах разъезжая! Немец скажет: «Вы монголы!» «Монголы, монголы!» Золотого Тамерлана Внуки, только голы! Немец скажет: «Вы славяне!» «Славяне? Какие?» Славных прадедов великих Потомки дрянные! Изучаете Коллара^{184} Изо всей-то силы, И Шафарика, и Ганку И в славянофилы Так и претесь. Все языки Славян изучили, О своем же, о природном, Языке забыли. Будет время — и свой вспомним, Коль немец укажет Да историю сначала Нашу нам расскажет. Тут-то мы распетушимся!.. И распетушились По немецкому указу: Так заговорили, Что не понял даже немец, Учитель великий, Где уж тут понять народу! А шуму, а крику! «И гармония и сила, Музыка — и полно. А история! Поэма Народности вольной! Что там Рим? Какие Бруты^{185}? Жалкое явленье… Те Коклесы^{186}, Бруты — мусор С нашими в сравненье! У нас воля вырастала, Днепром умывалась, Под голову горы стлала, Степью укрывалась!» Кровью она умывалась, Спать ложилась, плача, На обкраденные трупы, На тела казачьи! Еще раз пересмотрите, Прочитайте снова Книгу славы. Да читайте От слова до слова; Все проверьте: и все титлы, И все запятые, И тогда себя спросите: Кто же мы такие? Чьи мы дети? Кем? За что мы Закованы в путы?… И увидите, какая Цена вашим Брутам. Рабы, холопы, грязь Москвы, Варшавский мусор ваши паны, — И гетманы и атаманы! Так чем вы чванитеся, вы! Сыны сердешной Украины! Что ловко ходите в ярме, Ловчее, чем отцы ходили?! Не чваньтесь: с вас дерут ремень, Ну, а из них и жир топили. Иль гордитесь, что казаки Веру защитили? Что в Синопе, в Трапезунде^{187} Галушки варили? Правда, вам лишь не досталось Ни капли, ни крошки, А на Сечи мудрый немец Вырастил картошку^{188} И вам продает. Берите, Ешьте на здоровье, Прославляйте Запорожье! А чьей жаркой кровью Та земля была полита, Что картошку родит, — Все равно вам, лишь бы овощь Росла в огороде! А хвалитесь, что когда-то Польшу повалили! Правда ваша: пала Польша И вас раздавила! Так вот как кровь пришлось отцам Лить за Москву и за Варшаву И дать в наследство сыновьям И цепи, и былую славу! Доборолась Украина… И за что страдает: Хуже

ляха свои дети Ее распинают. Вместо пива праведную Кровь из ребер точат; Просветить хотят сыночки У матери очи Современными огнями. Чтобы шла за веком, Шла за немцами слепая Бедная калека. Что ж, ведите, указуйте Путь! А мать родная Пусть прозреет, сыновей тех Новых узнавая. Указуйте! И не бойтесь —  Наградит вас честно За науку мать родная: Слепота исчезнет В глазах ваших ненасытных; Увидите славу, Вживе славу ваших дедов И отцов лукавых. Так не лгите ж сами себе! Учитесь, читайте — И чужому научайтесь, II свое познайте, Кто про мать свою забудет, Того бог карает, Того собственные дети В хату не пускают, И чужие прогоняют. Не найдется злому На всей земле бесконечной Ни ласки, ни дома. Тяжело мне, только вспомню Печальные были Дедов наших. Что мне сделать, Чтоб о них забыл я? Я бы отдал за забвенье Жизни половину. Такова-то наша слава, Слава Украины. И вы также прочитайте, Чтоб неспящим снились Все неправды, чтоб могилы — Курганы раскрылись Перед вашими глазами, Чтоб вы расспросили Мучеников: где, какого И за что убили? Обнимите ж меньших братьев, Как братья родные, — Мать пусть ваша улыбнется За века впервые! Всех детей своих обнимет Твердыми руками И деточек поцелует Вольными устами, И забудется позора Давняя година, Оживет иная слава, Слава Украины, И свет ясный невечерний Тихо засияет… Обнимитесь, братья мои, Прошу, умоляю!

14 декабря 1845

Вьюнища

Холодный Яр

Перевод Ал. Дейча

^{189} Каждому свои напасти, Да и мне нет счастья, Хоть не свои, а пришлые, Но все же напасти. К чему, скажем, вспоминать бы, Что давно минуло, Будить старое, былое! Ладно, что заснуло, Взять хоть этот Яр; ведь ныне К дикому оврагу Даже тропки не осталось; Кажется, и шагу Там никто вовек не делал, А вспомнишь — путь старый От монастыря Матрены До страшного Яра. В Яру этом гайдамаки Лагерем стояли, Самопалы проверяли, Копья заостряли. Шли туда по всем дорогам, Будто с креста сняты, Отец с сыном и брат с братом Для страшной расплаты, Чтобы сгинул лях жестокий От того удара. Где же ты, идущий к Яру Путь широкий, старый? Сам зарос ты лесом темным Или засадили Палачи другие, чтобы Люди не ходили За советом, что им делать С добрыми панами, Людоедами — со злыми Новыми врагами? Вам не скрыть пути! Над Яром Зализняк витает И на Умань взор бросает, Гонту поджидает. Вы не прячьте, не топчите Святого закона, Не зовите преподобным Лютого Нерона^{190}. Вы святой войны царевой Не кичитесь славой. Ведь вы сами не знаете Царских дел кровавых. А кричите, что кладете И душу и шкуру За отечество!.. Ей-богу, Овечья натура; Дурень шею подставляет, Сам за что не зная, Да еще бесчестит Гонту — Вот ведь мразь какая! «Гайдамаки — не воины, Разбойники, воры, Пятно в нашей истории…» Врете, людоморы! За святую правду-волю Разбойник не встанет, Не раскует народ темный, Что вами обманут И закован; не зарежет Лукавого сына; Не отдаст живое сердце Он за Украину! Нет! Вы сами разбойники, Хищные вороны! По какому праведному, Святому закону И народом замученным, И землей, всем данной, Торгуете? Берегитесь: Грянет долгожданный Грозный суд!.. Детей дурачьте, Темный люд убогий, Самим себе, чужим лгите, Но не лгите богу. Знайте: в светлый день над вами Разразится кара, Снова запылает пламя Холодного Яра.

Вьюнища

17 декабря 1845

Псалмы Давида

Перевод Л. Вышеславского

^{191}

1

Не явится муж блаженный В совет нечестивых И не встанет на путь злого, С ним не вспашет нивы. По закону господнему Его дух и воля Мужаются, и станет он — Как на добром поле Над водою окрепшее Древо зеленеет, Все в плодах. Вот так и муж тот В добром своем зреет. От лукавых, нечестивых И след исчезает, Как от пепла, что по свету Ветер развевает. И не встанут с праведными Злые из могилы. Дела добрых возродятся, Дела злых погибнут.

12

Ты ли меня, боже милый, Навек забываешь? От меня свой взор отводишь, Меня покидаешь? Доколь буду мучить душу, В тоске изнывая? Доколь будет враг мой лютый, На меня взирая, Усмехаться?… Спаси душу И сердце живое, Да не скажет хитрый недруг; «Одолел его я». И все злые посмеются, Коль упаду в руки, В руки вражьи. Спаси меня От смертельной муки, Спаси меня, помолюся И воспою снова Твои блага чистым сердцем, Псалмом тихим, новым.

43

Про твою, всесильный боже. Мы слышали славу, Нам рассказывают деды О грозном, кровавом Давнем веке, как своею Твердою рукою Развязал ты наши руки И покрыл землею Трупы ворогов. И силу Твою восхвалили Твои люди, и в покое, В достатке зажили, Славя господа!.. А ныне Покрыл еси снова Ты людей своих позором, — И наш недруг новый На заклание нас гонит, Как овец!.. Без платы И без цены ты нас отдал Недругам проклятым; Покинул нас на смех людям, В насмешку соседям, Покинул нас, яко в притчу Неразумным людям. И кивают, усмехаясь, На нас головами, И каждый день перед нами — Стыд наш перед нами. Обмануты, замучены, В путах умираем. Не молимся чужим богам, А к тебе взываем: «Отведи от нас, спаситель, Вражью руку злую! Силу первую разбил ты, Разбей и вторую, Что еще страшней!.. Встань, боже, Спать тебе доколе, От слез наших отрекаться, Забывать о горе! Смирилася душа наша, Жить тяжко в оковах! Помоги восстать нам, боже, На деспота снова».