Кочергин и Бескрылый
Шрифт:
— Это самый первый барон Шварцстрем, — подсказала Чанга. — Который приехал в Россию.
— А что здесь было при советской власти? — спросила Яна, осматриваясь.
— Да ничего, — фыркнула Чанга. — Хотели общежитие сделать, санаторий, дом культуры. Только не пошло. Так что дом так и стоял запертым, пока в двухтысячных тут не устроили музей.
— И мебель того времени? — спросила Настя, приседая и глядя в камин. — Как её не растащили?
— Побоялись, — тихо ответил Дриго. — Здесь же всё проклято.
—
— Надо же им было во что-то верить, — повёл бровями Дриго.
— Может, пойдём дальше? — предложила Чанга. Она выглядела как-то нервно — приплясывала на месте, будто хотела в туалет, осматривалась, застёгивала и расстёгивала куртку.
Кочергину и самому было в этом доме муторно и некомфортно. Будто бы они вошли сюда без разрешения хозяев, и надо бы поскорее убираться, пока солью под зад никто не пальнул.
Ничего примечательного в экспозиции музея не наблюдалось. Столовая с длинным овальным столом и тяжёлой люстрой как из средневековой таверны, портреты семейства Шварцстремов на стенах — всё сплошь мужчины. Рояль в одной из комнат, антикварная мебель, диваны, канделябры.
— Наверх пойдём? — скучающе спросила Чанга.
Все поплелись на второй этаж по лестнице с указателем «Продолжение осмотра». Там обстановка оказалась поинтереснее. Спальни, в том числе женские и детские, малые гостиные. Но всё равно ничего полезного. Разве что…
— Погодите-ка, — произнёс Кочергин и вернулся в одну из комнат, в которой они и останавливаться не стали.
Это была детская, с кроваткой под балдахином, раритетными куклами, маленькими пяльцами и деревянной лошадкой. На стенах картины, в основном, пейзажи. Хотя одна выделялась — странный портрет молодой светловолосой женщины в богатом историческом платье с открытыми плечами. Выглядела дама чудновато. Вроде бы лицо красивое, шея длинная, плечи изящные. Но весь облик сочился не то развратом, не то пошлостью. Взгляд такой, будто она сейчас платье снимет и на столе станцует. Да и поза — рука тянется к оборкам, будто дама собирается раздеться. Взгляд как у эскортницы, улыбка такая же.
— И что с ней не так? — со вздохом спросила Яна.
— Сама-то как думаешь? — парировал Кочергин.
— Нет, ну не вписывается, конечно, — пожала плечами Яна. — Но мало ли.
— Мало ли — что? — в упор спросил Кочергин. — Если она, и правда, так не вписывается в обстановку, на кой она тут? Кто это вообще?
— Портрет купчихи Савиной, — прочитала Настя подпись под портретом.
— Подлинный? — спросил Кочергин у Чанги, глянув на неё через плечо. Скаутша только молча кивнула, скучающе глядя в потолок.
— Вот какого прибора эта купчиха делает в спальне дочки барона? — задал Кочергин вопрос сразу всем.
Все переглядывались, и только Дриго сдвинул
— Только если…
— Вот именно, — щёлкнул пальцами Кочергин.
— Что — именно? — гневно спросила Яна.
— Если это её мамаша, — пояснил Кочергин.
— Может, это просто музейщики её сюда притащили, потому что картина красивая, — упрямо пробормотала Яна.
— Серьёзно? Красивая? — иронично переспросил Кочергин.
— Дело вкуса, — не сдавалась Яна. — Я бы с этой мадам за стол не села, но может, кому-то нравится.
— Шлюхи многим нравятся, — откуда-то тоненько произнесла Чанга.
— Ты это к чему? — угрожающе спросила Яна.
— Да хватит уже! — выкрикнул Кочергин, и его голос разнёсся эхом по пустому дому. Затем послышались мелкие шаги и детский смех. Отчего-то по шее мурашки пробежали.
— Этой девчонке хочется ремня всыпать, — сквозь зубы прошипела Яна.
— А она похожа на женщину, которая изменяет мужу с десятью разными мужчинами, и каждый из них думает, что он единственный. — Оказывается, Настя так и рассматривала портрет купчихи.
Кочергин мысленно согласился с характеристикой Насти. Только увы, это никак их не приближало к пропавшей картине.
— Ладно, идём дальше, — вздохнул Кочергин.
Но осмотр остальной части музея совсем ничего не дал. Чердак дома, хотя и просторный и с хорошей отделкой, вообще пустовал, хотя вид из окон открывался отменный — верхушки деревьев, река подо льдом, чуть дальше — крыши домиков Василейска.
— А где хранилище? — спросил Кочергин, понимая, что они примерно час потратили впустую. Разве что с обстановкой дома барона ознакомились.
— В подвале, — сказала Чанга, внимательно глядя на Кочергина. — Только оно заперто.
— Да ну, не может быть, — фыркнул сыщик. — Показывай.
— Мы что, двери будем вскрывать? — испуганно прошептала Настя, когда они гурьбой спускались по мраморным лестницам.
— Нет, конечно, — отозвался Кочергин. — Мы же интеллигентные люди. Только в замочную скважину посмотрим, и всё.
Подвал действительно оказался закрыт тяжёлыми металлическими дверями, да ещё с табличкой «Вход воспрещён».
— Когда это нас останавливало, — тихо произнёс Кочергин, доставая ключ на цепочке. Потом всё же сподобился спросить у Яны: — Почему здесь нет защиты, как в музее в Нижнем?
— Не тот случай, — покачала головой Яна. — У этого дома и всей обстановки своя мощная энергетика. И недобрая. Если ещё защиту ставить и хранителей призывать, будет, скажем так, конфликт интересов. Ничем хорошим такие вещи не заканчиваются.
Кочергин повёл бровями и вернулся к замку. Мысленно пообещал кому-то, что это проникновение в фонды музея нужно исключительно для пользы дела, и никто ничего воровать оттуда не станет.