Кочергин и Бескрылый

Моденская Алёна

Да уж, быть родителем не так весело, как показывают в рекламе интернет-магазинов. Даже если твой ребёнок сам уже взрослый.

Кочергин на заколдованной машине пролетел площадь Минина и направился к Борскому мосту, а оттуда — на северо-восток, к Василейску. Светало, и восходящее солнце золотило засыпанные снегом нижегородские просторы, что пролетали за окнами авто. Розовеющее небо вдали сходилось горизонтом с бескрайними зимними полями, отражающими сиреневатый декабрьский рассвет.

Небольшие просыпающиеся

городки, тёмные изумрудные леса под мягкими снежными завалами, деревеньки с тоненькими дымками, поднимающимися из печных труб.

Наконец справа появился знак, указывающий, что поблизости протекает река Лея, потом появился и старый дугообразный мост.

— Не провалимся? — с сомнением спросил Кочергин, припоминая, не слышал ли он скандальных новостей об этом сооружении.

— Поезжай, — улыбнулся Дриго.

Кочергин направил машину к мосту. Когда они проезжали по спинке дуги, в обе стороны раскинулись местные северные просторы — река подо льдом, маленькие деревушки на берегах, лесистые холмы. И всё залито яркими лучами только что восшедшего солнца.

От моста дорога привела в Василейск — маленький курортный городок, спрятанный между реками Леей и Чёрной, да ещё доходящий краем до самого водохранилища. Как и всегда в провинции, местные неторопливо направлялись кто на работу, кто на учёбу. В частных подворьях хозяева выходили во дворы и хлева.

— Кто-нибудь позаботился о ночлеге? — через плечо спросил у попутчиков Кочергин.

Ответа не было. Чанга дрыхла, свесив голову, так что Дриго пришлось разворачиваться и тыкать её в коленку. За что он мигом получил звонкий шлепок по руке.

— Чё надо? — резко спросила Чанга, вытаскивая один наушник.

— Где остановимся? — спокойно спросил Дриго. Не обиделся, молодец. Кочергин бы за такое обращение из машины её выкинул. Или в багажник переложил. Связав в узел, как Истуканы.

Чанга причмокнула и потянулась. Осмотрелась. Удивлённо произнесла:

— Ух ты, мы уже приехали? Как-то быстро.

— Куда дальше? — сухо спросил Кочергин.

— Прямо, потом направо. Нам надо проехать через весь город и забраться на гору. Там резиденция деда. У него остановимся.

— Что за дед? — спросил Кочергин, проезжая мимо старинного деревянного дома с витиеватыми наличниками.

— Художник, который копию «Ранеток» сделал. Его зовут Дед.

— У него резиденция? — спросил Дриго через плечо.

— Так дом называется. — Чанга смачно зевнула, даже не прикрыв рот рукой. — Он туда всяких знакомых приглашает. Красота неописуемая, сами увидите.

Кочергин молча повёл машину к выезду из города, туда, где расположилась резиденция пьющего художника Деда, и откуда им предстояло отправиться в ещё одну резиденцию. Усадьбу проклятого художника Шварцстрема.

Глава 23.

Всегда кто-то есть и всегда никого нет

Резиденция художника Деда представляла собой огромный длинный терем с деревянными воротами, крышами, резьбой, кружевными наличниками и деревянными фигурами в заснеженном саду. И, как и ожидалось, кругом светились знаки защиты.

Ворота открылись сами собой и пропустили машину Кочергина на территорию. Они проехали по небольшой широкой дороге и оказались у рольставней гаража, где их уже ждал сухопарый совершенно лысый мужчина в валенках и расписной телогрейке.

— Привет, Дед! — радостно выкрикнула Чанга, выбираясь из машины и подбегая к мужику с раскинутыми руками.

Обнявшись с Чангой, Дед подошёл к Дриго, который захлопнул дверь авто, и протянул ему руку:

— Дедушкин Михаил Михайлович. Художник. Можно просто Дед.

— Дриго. Можно Гриша.

Дед, с прищуром разглядывая Дриго, только угукнул. Все в курсе происходящего, все знают, кто есть кто. Разумеется, кроме Кочергина.

— Иван Фёдорович, — представился Кочергин, пожимая руку Деду. — Частный детектив, занимаюсь поисками картины Шварцстрема.

— Да лучше б ей никогда не находиться, — тихо проговорил Дед. Потом широким жестом указал на резиденцию: — Прошу в дом!

Кочергин поставил машину в гараж и побежал догонять остальных, успевших подняться по внешней деревянной лестнице к просторной галерее, где Дед открыл для гостей панорамное французское окно и пропустил их в светлую гостиную.

— Летом у меня по дюжине гостей за раз собираются, — рассказывал Дед, от которого, кстати, разило алкоголем. — А сейчас не сезон, хотя красота здесь неописуемая, правда?

— Правда, — согласился Дриго, выглядывая в высокое окно.

Действительно, когда Кочергин подошёл и тоже посмотрел за подмёрзшее стекло, ему сразу расхотелось куда-то бежать и кого-то ловить. Потому что за стенами усадьбы раскинулось водохранилище, теперь скованное зимним льдом. Далёкий горизонт и высокое бесконечное лазурное небо. Сидеть бы здесь у камина с какао и булочками, любоваться изумительными просторами да слушать ленивые разговоры творческой богемы, что гостит у Деда.

— Так чем могу вам помочь? — спросил Дед, потирая руки.

Услышав вопрос, Кочергин сразу сник. Как будто он взлетел к пушистым золочёным облачкам, а его поймали за ногу, дёрнули вниз и шнурками привязали к контейнеру со строительным мусором.

— Это вы сделали копию «Ранеток»? — прямо спросил Кочергин, устав изображать вежливость и светскость.

— Да, по фотографии, — как-то глухо отозвался Дед, глядя в сторону. — Чанга на смартфоне показала, я скопировал в масштабе.

— Так у тебя есть фотография этой картины? — слегка опешил Кочергин.