Код Альтмана

Линдз Гейл

Каждые пять минут он смотрел на часы. Услышав, как открывается дверь президентской спальни, он обернулся.

Сэм Кастилья появился полностью одетым. Он выглядел свежим и подтянутым, в безупречно скроенном костюме его крупное тело казалось гибким и стройным.

– Чарли, когда приедет посол?

– Через двадцать минут. Он говорил раздраженным тоном. Очень раздраженным. Сказал, что дело чрезвычайно серьезное, и вам известно, о чем идет речь. Он попросил немедленной встречи с вами. В сущности, потребовал назначить ее.

– Вот

как?

Оурея было трудно сбить с толку:

– Это правда, господин президент?

– Что именно?

– Вам известно, что именно так обеспокоило посла?

– Да, – просто ответил Кастилья.

– А мне – нет?

Президент смутился, но ничего не сказал.

Оурей не спускал с него глаз. Порой вытянуть из Кастильи сведения было труднее, чем проникнуть в Форт-Нокс.

– Из-за утечек мы становимся параноиками, – задумчиво произнес Оурей. – Я поймал себя на том, что не сообщил своему секретарю о совещании по поводу военных расходов. Кларенс работает со мной уже двадцать лет. Я знаю, что могу всецело полагаться на него.

Президент тяжело вздохнул.

– Ты прав. Я должен был рассказать тебе. – Он замялся, словно до сих пор пребывал в неуверенности. Потом поморщился и кивнул, по всей видимости, приняв решение. – Дело в китайском сухогрузе под названием «Доваджер Эмпресс». В начале текущего масяца он вышел из Шанхая и взял курс на Басру. Мы располагаем неподтвержденными сведениями от источника, заслуживающего высочайшего доверия, что корабль перевозит десятки тонн тиогликоля и хлорида тионила.

Оурей широко распахнул глаза и, повысив голос, произнес:

– Отравляющие вещества нервного и кожно-нарывного действия. Повторение истории с «Иньхэ».

– И это при том, что нынешний мир гораздо тщеславнее, сложнее и опаснее, чем в эпоху «холодной войны». Времена, когда было всего два волосатых великана с дубинами, вышагивавших один вокруг другого в примитивной схватке, вызывают разве что ностальгию. Тот мир не был идеальным, Чарли, но он был простым. Теперь мы имеем одного по-настоящему большого гиганта, больного гиганта, сонного гиганта и целую стаю волков, которые кусают нас за ноги и в любой момент готовы схватить за горло.

Оурей кивнул:

– Так что же встревожило посла?

– Вероятно, китайцы узнали о том, что мы направили военный фрегат следить за их сухогрузом. – Президент посерьезнел. – Я рассчитывал, что у нас будет больше времени. – Он помолчал. – У меня есть причины полагать, что Пекин не знает либо не знал о грузе. Рейс «Эмпресс» – частное предприятие. Но ведь это не имеет значения, как ты считаешь?

– Если только мы сможем это доказать.

– Верно.

– Мы сможем? – с надеждой спросил Оурей.

– Пока нет. Мы работаем над этим.

Несколько секунд они стояли молча, глядя на свои начищенные до блеска туфли. Президент готовился к ненавистной игре. Принимать позы, угрожать, умиротворять, ставить словесные преграды и откровенно лгать. Оттягивать время. Ему

предстояло исполнить опасный дипломатический танец, который очень легко мог стать смертельным.

В конце концов президент вздохнул, расстегнул пиджак и подтянул брюки.

– Что ж, давай побеседуем с его превосходительством. – Он потер ладони. – Начинается схватка.

* * *

Когда посол Китайской Народной Республики появился в Овальном кабинете, президент и руководитель его администрации стояли напротив стола Кастильи. Посол Ву Баньтиаго был невысоким человеком с энергичной пружинистой походкой футбольного форварда международного класса, каковым он и был прежде. Сегодня он в знак протеста надел синий рабочий костюм покроя времен Мао, но улыбка на его лице, хотя и едва заметная, была доброжелательной, почти дружеской.

Уловив оба эти намека, президент краешком глаза посмотрел на Оурея. Тот и сам чуть улыбался, и Кастилья понял, что его давнишний сподвижник тоже заметил противоречия во внешнем виде посла.

– Я рад тому, что вы смогли безотлагательно принять меня, – произнес посол с кантонезским акцентом, хотя, как было известно президенту, он умел говорить по-английски с безупречным оксфордским произношением. Он несколько лет учился в Лондонском университете. – Господин президент, вы, несомненно, знаете о причинах моей внезапной обеспокоенности. – Ву Баньтиаго продолжал улыбаться, но не протянул ладонь для рукопожатия.

Президент указал на своего помощника:

– Если не ошибаюсь, вы знакомы с руководителем моей администрации Чарльзом Оуреем, не так ли, господин посол?

– Мы встречались много раз, – чуть натянутым голосом отозвался Ву, демонстрируя, что попытка перевести разговор в другое русло не ускользнула от его внимания.

– Тогда, может быть, мы присядем? – сердечным тоном предложил Кастилья.

Он указал послу удобное кожаное кресло напротив стола. Посол опустился в него, а президент занял свое рабочее место. Оурей сел в кресло с прямой спинкой, стоявшее у стены чуть в стороне и поодаль. Ноги Ву Баньтиаго едва касались пола. Кресло было предназначено для рослых ранчеро из Нью-Мексико, и именно поэтому президент усадил туда посла.

Сдерживая улыбку, Кастилья откинулся назад и любезным тоном произнес:

– Я теряюсь в догадках относительно причин вашего визита. Быть может, вы просветите меня?

Глаза Ву сузились.

– Один из наших сухогрузов сообщил, что ваш фрегат «Джон Кроув» преследует его в международных водах.

– Нельзя ли предположить, что фрегат попросту идет тем же курсом, господин посол? – спросил Оурей.

Взгляд Ву стал ледяным. Он повернулся к Оурею:

– Поскольку скорость вашего фрегата намного выше, чем у заурядного грузового судна, но он уже несколько часов движется позади на одной и той же дистанции, то можно сделать только один вывод – «Джон Кроув» следит за «Доваджер Эмпресс».