Код любви на кофейной гуще
Шрифт:
Кирилл закрыл ноутбук. Экран погас, и его лицо вернуло обычные очертания, теплее и живее.
— Случайно. Изначально учился на архитектора, но понял, что больше люблю работать с деталями, с тем, что внутри. Не строить коробки, а наполнять их жизнью.
Саксофон перешёл на медленную, тягучую мелодию. Снег с дождём застучал по крыше, сначала робко, потом всё настойчивее, словно просился внутрь.
— Хотите кофе? — спросила, сама удивляясь своей смелости.
— С удовольствием, — в его голосе
Мои руки привычно колдовали над кофемашиной. Молотый кофе пах свежестью и горечью, наполняя пространство между нами. Молоко шипело под струёй пара, превращаясь в шелковистую пену.
— Американо, правильно? — уточнила, хотя прекрасно помнила его предыдущие заказы.
— У вас отличная память, — Кирилл подошёл к стойке, облокотился. Рукава рубашки были закатаны, обнажая запястья с тонкими венами. Я заметила маленький шрам на левой руке.
— Профессиональная привычка, — поставила перед ним чашку, себе налила эспрессо. — Запоминать людей и их предпочтения.
Кирилл сделал глоток, прикрыв на мгновение глаза.
— А вы? Всегда мечтали работать в кофейне?
Я усмехнулась, покачала головой.
— Мечтала о собственной кондитерской. Маленькой, уютной. С витринами, полными пирожных, которые сама бы придумывала. Я даже их иногда рисую, — последние слова вырвались сами собой.
— И что мешает воплотить мечту? — его взгляд стал острее.
Я пожала плечами, чувствуя, как сжимается что-то внутри.
— Деньги. Страх. Неуверенность. Выбирайте любое.
Кирилл внимательно посмотрел, словно впервые увидел меня — не бариста, а человека с мечтой.
— Покажите свои творения? — в его голосе не было праздного любопытства, только искренний интерес.
Я замешкалась. Никому не показывала эскизы десертов, которые рисовала по вечерам, когда тишина квартиры становилась невыносимой.
— Они в подсобке... в альбоме.
— Можно взглянуть?
Сердце застучало быстрее, отдаваясь в висках. Я принесла потрёпанный альбом в кожаной обложке. Положила на стойку, не решаясь открыть, как будто внутри хранились не рисунки, а кусочки моей души.
Кирилл сам перевернул обложку. Его пальцы — длинные, с аккуратными ногтями — осторожно перелистывали страницы. Взгляд — внимательный, цепкий — изучал каждый рисунок. Я затаила дыхание.
— Это... впечатляет, — произнёс он наконец. — У вас есть стиль. И особое видение.
Щёки вспыхнули от неожиданной похвалы.
— Это просто наброски, — пробормотала я, опустив глаза.
— Не скромничайте, — Кирилл задержался на эскизе многоярусного торта с необычным декором. Его пальцы едва касались бумаги, словно боялись спугнуть нарисованное чудо. — Это можно воплотить?
— Теоретически да. Практически — нужна специальная форма и оборудование.
—
— Которого у меня нет, — эхом повторила я, чувствуя горечь в голосе.
Чет Бейкер уступил место Майлзу Дэвису. Мелодия стала глубже, насыщеннее, обволакивая пустую кофейню.
— Знаете, — Кирилл отпил кофе, — в дизайне есть понятие «пустое пространство». Место, которое намеренно оставляют незаполненным, чтобы всё остальное дышало.
— И к чему вы это говорите? — я подняла взгляд.
— К тому, что иногда нужно оставить пространство для мечты. Не заполнять жизнь компромиссами.
Его слова кольнули что-то глубоко внутри. Я отвернулась, делая вид, что протираю кофемашину, хотя она и так сияла чистотой.
— Легко говорить, когда есть выбор, — мои пальцы сжали тряпку сильнее, чем нужно.
— Выбор есть всегда, — Кирилл подошёл ближе. Запах его одеколона — древесный, с нотками цитруса — окутал меня, смешиваясь с ароматом свежесмолотого кофе. — Просто не всегда мы его видим.
Я обернулась и замерла. Лицо Кирилла оказалось неожиданно близко. В его глазах отражались тёплые огоньки ламп, а в глубине зрачков — что-то ещё, чему я не решалась дать название.
— А вы всегда делаете правильный выбор? — спросила тихо, почти шёпотом.
— Нет, — он покачал головой. — Но я пытаюсь.
Молчание повисло между нами. Не неловкое, а звенящее, наполненное чем-то невысказанным. Я слышала его дыхание, ровное и спокойное, в отличие от моего.
— Расскажите о своём любимом проекте, — попросила, нарушая тишину, чтобы скрыть внезапную дрожь в руках.
Кирилл улыбнулся — на этот раз по-настоящему, всем лицом, морщинки собрались в уголках глаз.
— Это была квартира для пожилой пары. Они прожили вместе пятьдесят лет и хотели место, где каждая деталь напоминала бы об их истории.
— И что вы сделали? — я невольно подалась вперёд.
— Создал стены из воспоминаний. Буквально. Встроил в интерьер их старые фотографии, письма, билеты с концертов. Каждый уголок рассказывал часть их истории.
Его глаза загорелись, когда он говорил об этом. Я поймала себя на мысли, что хочу увидеть эту квартиру.
— Звучит волшебно, — прошептала, представляя эту квартиру.
— Когда они впервые вошли в готовое пространство, женщина заплакала, — продолжил Кирилл, и его голос стал мягче. — Сказала, что теперь может умереть спокойно, потому что их любовь останется жить в этих стенах.
Под рёбрами заныло, будто кто-то вставил в грудную клетку витринное стекло из моих эскизов — красивое, холодное, хрупкое. Я отвела взгляд, боясь, что он увидит в моих глазах непрошеную влагу.
— А у вас есть такое место? Где живут ваши воспоминания? — спросила, перебирая пальцами край фартука.