Кодекс Инквизитора. Книга IV
Шрифт:
Подозрения подтвердились, когда капитан лично вручил символические ключи и пакет документов, подтверждающих право владения не только летательным аппаратом, но и технологиями производства — как многоцелевой гражданской версии на тысячу пассажиромест, так и эксклюзивной, со всякими там плюшками в виде бассейнов, спа-салонов, гаражей для суперкаров и даже конюшен.
Придётся строить завод и теснить дом Рябушинских, они вроде как держат люксовый имперский рынок. Вот Павел Павлович порадуется, когда узнает, что за конкурент на горизонте появился… Хороша императрица, умеет, гадюка подколодная, жар чужими
«Оль, а тебе не всё равно? Одним злопыхателем больше, одним меньше — какая теперь разница? У нас помазанники божии во врагах значатся, а ты за купчишку переживаешь. Поздно метаться, родимая. Если хочешь знать моё субъективное мнение, то лучше бы мы Петергоф спалили, чем в разлом полезли воевать. Аукнется нам, сестра! Ой как аукнется!»
«Ага, спасибо, кэп. Будто сама не знаю, что осиное гнездо разворошила! Я не за врагов волнуюсь, а за то, где их хоронить буду».
«Не будь такой самоуверенной! Как бы не пришлось друзей отпевать. С тебя-то как с гуся вода — колом осиновым не добьёшь, а они всего лишь люди».
«Насчёт этого я бы с тобой подискутировала, да желания нет, а вот план, как это досадное недоразумение исправить, имеется».
«Оль, только не говори, что замыслила прокачать команду кровью, как это сделала с бедной анчуткой!»
«Какая ты догадливая, Васька. Так и есть, с одной ремаркой: не только их, но и себя. Приелось, знаешь ли, голову терять на ровном месте».
«Совсем сдурела, мать, а вдруг что-то пойдёт не так и мы сдохнем? Я не хочу в Навь, там жутко!»
«Это раньше было жутко, теперь ты у нас храбрый портняжка, забыла, что ли? Да и не думала я на себе опыты ставить, для этого Митяй есть, его не жалко».
«Митяй не человек, так получается? Удумала годного сталкера определить в покойники? А как же близняшки, он ведь батюшка им, а не чужой дядька!»
«Вот только не надо сопли разводить на пустом месте! Тоже мне, общество по защите прав крепостных! Не собираюсь я никого неволить. Митяй взрослый человек, достаточно поживший и повидавший на своём веку. Предложу стать участником эксперимента, а там пусть сам решает — быть или не быть. Коли сдохнет, будет в Нави сталкерить да курганы мародёрить, а ежели выживет — силу обретёт и лицензию на разработку девятки в довесок. Барыня — та ещё сука, но сука справедливая».
«Справедливостью здесь и не пахнет, ты искуситель, каких поискать, ведь отлично понимаешь, что мужик душу продаст за разлом девятой категории! На том и собралась сыграть».
«Не без этого, но других кандидатов у меня нет. Шорохов отныне граф, да и Лютый, похоже, титулами оброс. Близняшки — не вариант, у них источники дурные, могут принять вмешательство за агрессию и спалить, к херам, Петергоф. По всем критериям подходит лишь один Митяй. Вот с него и начну».
«Как знаешь, Ольга, ты у нас голова, тебе и ответ держать, а с меня взятки гладки!»
Обсуждая с Василисой дела грядущие, не заметила, как соратники гуськом поднялись на борт лайнера. Поспешила следом, пока без меня не взлетели. Приветливо кивнув красотке
Ну что сказать? Кроме дорого-богато — на ум ничего не приходило. Минимализм, тихая роскошь, монохромно, стерильно, местами футуристично — это я про картины Матюшина, Гончарова, Экстера. Лепота, одним словом. Кто-то очень хорошо расстарался и попал-таки в самое сердце. Вот так и покупают тех, кто не продаётся.
На борту отыскалось семь мастер-спален с большими ванными комнатами, два салона — один из них музыкальный, приличных размеров ресторан, пять баров, биллиардная и сигарная комнаты, библиотека, кинозал на тридцать посадочных мест, конференц-зал, полноценный спа-салон, качалка, казино за каким-то хером, и это только первый ярус. На втором имелись экранированный тир, оружейная, мастерская, тот самый гараж для суперкаров, и вишенкой на тортике оказалась система противоракетной обороны.
Тут я чуть слезу горючую не пустила от умиления: двенадцать барабанов по двенадцать противоракет, которые можно заменить на ракеты «воздух-поверхность», а ежели снабдить ядерными или плазменными боеголовками… Какая там площадь у Ва?..
«Плевок на карте. Даже не думай, Ольга!»
«Да пошла ты козе в трещину, помечтать уже нельзя!»
«А я мечтаю о горячей ванне без малого три недели! Хорош на железяки фапать, пойдём в барские покои, сил моих нет терпеть этот гадский зуд! Близняшек кликнуть не забудь, пусть омоют наше тело».
«Сестрицы отныне барышни вольные. Бери туловище под контроль и сама намывайся сколько угодно, а я спать хочу».
«Что, вот так прям сразу? Неужели доверяешь? А если я…»
«А ежели вздумаешь учудить что-то из ряда вон непечатное, найду то место, где ты прячешься, и выпущу туда заговорённую Папой серебряную пулю! Уразумела?»
Глава 2
Кругом какая-то суета, звон разбитого стекла, приглушённые звуки панических голосов, плеск воды и опять это назойливое, рвущее перепонки: «Барыня утопла! Горе-то какое! Что ж теперь будет! Барыня! Как же так?!» Что за херня здесь творится? Стрёмный сон. Или это не сон?
На губах солоноватый привкус слёз, что-то тёплое и мягкое накрыло рот. Гортань полыхнула огнём, болью отозвались трахея, бронхи, лёгкие, немилосердно заломило грудную клетку, спазмом пронзило диафрагму, конвульсивно сократился желудок. Противно-то как, будто насосом надули, дико хочется выкашлять спёртый воздух, но не можется. Тело чую, а управлять не могу — контроль целиком утрачен.
«Васька, сучара! Приаповой дубиной стоеросовой тебя по лбу! Сорок кадушек солёных лягушек в дышло! Ты чё натворила, паскуда?!»
«Оленька, помилуй, сморила водичка тёпленькая, это всё пузырьки, они повинны, треклятые! Кажись, мы того… утопнули крохотку!»
«Чё, мля? Что значит „утопнули“? Сдохли, что ли?»
«Ну прости, Оль, я же не нарочно!»
«Да ты вконец охренела? Пузырьки виноваты? То есть… меня убили сраные пузырьки?..»
В груди что-то лопнуло, стылая кровь в венах моментом вскипела. Выбравшееся за пределы плотской оболочки тёмное нечто разодрало астральный план, будто кусок ветхой марли, и всей мощью обрушилось на остывающий источник, в коем едва теплилась искорка первородной силы.