Кодекс Инквизитора. Книга IV
Шрифт:
Сокрушительная плюха бесцеремонно пробудила реактор, вырвав из цепких лап анабиоза. Искра засияла ярче, а затем вспыхнула сверхновой. Протуберанцы, дрогнув, взялись хаотически вращаться, с каждой секундой набирая скорость, тем самым разгоняя состоящую из положительно и отрицательно заряженных магических частиц плазму.
Ярость растопила ледяные оковы смерти и заставила совершить судорожный вдох. Взвившись телом, будто ужаленная разломным шершнем, впечатала лоб в чей-то нос. Раздался хруст, визг боли, полыхнуло первородным пламенем, запахло палёными волосами и жареным мясом,
Короче говоря… во всём виноваты пузырьки!
Ладно Безобразов: ему не привыкать — горел в огне, а вот княжон было жалко. Бесстыдно вру. Обожжённые лысые курицы ничего, кроме смеха, не вызывали. Нервически хихикнув, влила в глотку каждой по два чёрных зелья. Ничего, магия за пару минут исправит конфуз: отрастит волосы, заживит рубцы — на коже и следа не останется.
Развеяв рукой остатки огнетушащего вещества, оглядела постапокалиптическую картину. Сломанный нос выдал Дашку с головой — стало ясно, кто из близняшек психанул. Чего уж теперь… сама виновата — наградила бодливых коров оленьими рогами, поздно башку пеплом посыпать.
Абсолютно целые и невредимые сёстры, размазывая сопли по зарёванным лицам, жались в углу помывочной. Неужто помыслили, что я корить буду за случайный выброс дурной силы? Даже не собиралась. С кем не бывает, я и сама попадала впросак. Девчонки целы и почти невредимы, подумаешь, ожоги второй и третьей степени, до посадки заживут, делов-то.
«Оль, мы что, живы?»
«Знаешь, Василиса, с тобой никаких врагов не надо, ты сама отменно справляешься, чуть до цугундера не довела!»
«Прости, Оленька, я больше так не буду!»
«Ладно, Вась, погуляй пока, а то наговорю лишнего».
«Оль…»
«Ну чего ещё?»
«Прости, что отвлекаю, но у нас сердце не бьётся. Совсем».
И вправду молчит сердечко, но раз я мыслю, следовательно, существую. Короче, отсутствие сердцебиения не повод для паники. Разберусь по ходу дела, надо Дашку с Глашкой в чувства привести. Девки-то сами не свои, источники силы нестабильны, а мы летим в стратосфере. Как бы не приключилось чего.
— Эй, болезные, хорош сырость разводить, глядеть на вас тошно!
Глашка бросила подвывать и недоверчиво уставилась в мою сторону. Для верности протерев очи, по-бабьи всплеснула руками, всхлипнула и бревном свалилась на мраморный пол.
Вот и привела в чувства, трудно ли умеючи.
— Ну а ты чего варежку раззявила, будто привидение увидала?
— Барыня? Живая? Но как же…
— Да вот так, — перебила я Дарью и, пока та не рухнула на сестру сверху, шагнула по направлению к бледной как полотно девке.
Вернее, ногу занесла. Дашка отреагировала странно. Выхватив «Скорпион», выстрелила три раза подряд, целя аккурат в переносицу. Пальнула бы и ещё сдуру, но сухой щелчок затворной задержки удержал затвор в крайнем заднем положении: в обойме закончились патроны.
Чудно, но на этот раз время не встало. Порассудив, что на сегодня членовредительств хватает, как само собой разумеющееся, словила три пули на подлёте. Обжёгшись о раскалённый металл, закинула рунические тупоносые
— Изыди! Демоница! Вороти барыню, тварь паскудная, стрелять буду!
— Так, террористка, живо угомонилась, а то по прилёте плетей на конюшне выпишу!
— Что? Каких плетей? — не сразу вкурила девка.
— Тех самых, остолопка! Пистоль убрала! — прикрикнув на Дарью, скользнула вперёд и выбила ствол из руки, сломав при этом несколько пальцев.
Ждать, пока истеричка заорёт, не стала — ловко выудив эликсир из хранилища, плеснула содержимое в рот и выпустила из железных объятий трепыхающееся тело. В этот момент меня больше тревожили прожаренные соратники, нежели нервозные близняшки.
Регенерация работала отменно, но я всё же решила подстегнуть процесс живой водой. Дело пошло веселее, и вскоре княжны начали приходить в себя. Первой очухалась Лопухина. Распахнув глаза, проморгалась и тут же, резко выхватив нож, приставила к горлу.
— Ты кто есть, тварь?! — нажав на клинок, зло прохрипела подруга.
— Мозги оплавились, мать? — раздражённо парировала я, даже и не подумав устраниться.
Слева и справа от меня защёлкали оружейные затворы.
— Други мои… чем косяки забивали? Херотой, что ли? Ежели так, скорбны ваши дела!
— Ребят, угомонитесь, не порите горячку, не демоница это, просто Ольга Фёдоровна слегка не в форме. Правда ведь, Оль? — Лё Гран, опустив пистолет, смело подступила ко мне.
— Что здесь происходит? — громом прогремел зычный, теперь уже генеральский голос. — Понятно! В первый раз, значится? Оружие убрать! Куда суёте, салаги? На предохранители кто ставить будет? — Шорох, свирепо зыркнув на компанию подростков, продолжил менторским тоном: — Подобное с Её Высочеством случается периодически. Ольга Фёдоровна, может, тебе принять привычный облик, а то без пастуха овцы не стадо! Ишь чего удумали, на борту стрельбу устроить!
— Не корите, господ, Ваше Превосходительство! Это я, дура грешная, с перепугу пару раз пальнула!
— Простите, барыня, бес попутал, не признала! — белугой заревела Дашка. — Счастье-то какое, жива матушка наша! Глашка, чего разлеглась, а ну, вставай живо, Ольга Фёдоровна с того света вернулась! — Пнув сестру в бок, ринулась ко мне обниматься.
Что с ними не так, отчего смотрят с опаской? Лишь одна Нова ведёт себя адекватно, решая в уме нетривиальную задачу, какую из пяти мороженок съесть первой. В итоге осторожно откусила со вкусом васаби. Скривив моську, будто лимон проглотила, всучила десерт мне.
— Человеки боятся не тебя, а пустоты в глазных впадинах. Первородная стихия страшит и порождает в мозгу когнитивный диссонанс. Старый воин спокоен — его гормональный фон в пределах нормы. Юный самец восхищён и думает, как бы совокупиться с тобой втайне от своей самки: уровень тестостерона в крови возрос на тридцать процентов, наблюдается эрекция полового органа. Прочие в смятении.
На последнем слове анчутки раздался хлёсткий звук чапалаха — это Лопухина шамарнула по загривку Безобразова. Я бы добавила от души, но безмятежный голос Новы заставил подойти к зеркалу.