Кодекс калибра .45
Шрифт:
– Ничего подозрительного не видишь?
В голосе Джеймса чувствовалась скрытая тревога.
– Ты об этом грузовичке?
– Он как-то странно стоит. Не полностью на обочине. Что у него там в кузове?
– Борта подняты. Не видно.
Не успел я это сказать, как в следующее мгновение краем глаза уловил слишком резкое движение, совсем несвойственное человеку, занимающемуся ремонтом двигателя. Дальше все произошло настолько быстро, что цвет, звук, движения слились в одно целое, но я почему-то запомнил происходящее в эти секунды отдельными кусками. Лобовое стекло нашего «Форда» брызгает осколками; жгучая боль в мякоти ладони, которой я инстинктивно прикрыл лицо рукой; стволы винтовок над бортом пикапа освещаются вспышками; протяжный стон Мюррея. Дальше действовали рефлексы – рванув дверцу машины, я мешком вывалился наружу. Уже в момент падения я почувствовал,
Меня сочли за труп. Странно, но эти слова сняли сковывавший меня по рукам и ногам страх. Чуть приподняв голову, я осмотрелся. Мое движение осталось незаметным из-за открытой настежь дверцы, которая закрывала большую часть моего тела. Пальцы коснулись прохладного металла, лежавшего рядом автомата. Предохранитель был снят. Память подсказала: затвор передернут.
«Я мертв? Ошибаешься, сукин сын!».
– Больше говорить не буду!! Раз!! Два!! Тр…!!
Я уже был готов вскочить и заткнуть ему глотку пулей, как вдруг раздался выстрел и голос захлебнулся на половине слова. Новый выстрел, а следом, словно отдавшийся эхом новый крик боли, заставивший меня вскочить на ноги. Никогда не стремился в герои, но сейчас меня словно подбросила с земли какая-то сила, разом лишив страха, чувства самосохранения и желания выжить – всего того, что до этого прижимало меня к земле. Вскочив, я увидел стволы винтовок и напряженно – растерянные лица бандитов над бортами грузовичков. В них не было единства. Одна часть уже успела развернуть свое оружие в другую сторону, готовясь отражать нападение сзади, другие, полуобернувшись, просто смотрели себе за спину. Зато для тех, кто увидел мое внезапное воскрешение из мертвых, это стало вторым неприятным сюрпризом. Их замешательство подарило мне возможность открыть огонь на несколько секунд прежде, чем стрелки успели взять меня на прицел. Палец нажал на спусковой крючок, и автомат дернулся в моих руках. Пули с тяжелым, глухим скрежетом насквозь прошивали металл, от деревянных бортов летели щепки, звонко лопались стекла, дико кричали люди, когда свинец дробил им кости и разрывал плоть. Вокруг меня свистели пули, но я их не слышал, как не слышал криков и стонов своих врагов, охваченный всепоглощающей яростью пещерного человека, преодолевшего свой извечный страх и начавшего крушить своих врагов дубиной. Вдруг в кузове одного из пикапов взметнулся фонтаном вверх столб пламени горящего бензина. Машина подпрыгнула, жалобно лязгнув железом. Это было настолько неожиданно, что я прекратил стрелять и инстинктивно отступил назад. Не успели языки пламени лизнуть ее борта, как прогремел второй взрыв. Грохот взрывов и оранжевые языки пламени окончательно привели меня в чувство.
«Наверно, везли запас бензина…».
– Ох, мать твою!
Это непроизвольно вырвавшееся у меня ругательство стало своеобразной реакцией на человека, охваченного пламенем, который дико и страшно крича, вывалился из-за борта горящей машины. От вида судорожно дергающейся на дороге черной фигуры меня оторвал крик:
– Дик! Дик!! Ты что, оглох?!!
Я обернулся. В трех метрах от меня стоял Сэм Крэгг с пистолетом в руках. Он был один из тех парней, с которыми мне как-то довелось грабить фургон почтовой службы США, перевозивший деньги.
– Дик! Машины!
Я смотрел на него и не понимал, что он от меня хочет.
– Машины! – повторил он и для верности ткнул рукой куда-то вперед. – Этим вонючим хорькам помощь идет!
Только теперь я услышал нарастающий гул двигателей, приближающихся к нам машин.
– Понял!
Попытка вспомнить, сколько осталось в барабане патронов, закончилась ничем, и я решил заменить диск. Подойдя к машине, наткнулся на мутный от боли взгляд Джеймса. Он полулежал на сиденье с серым лицом, покрытым крупными каплями пота.
– Ты как?
– Все… в порядке. Иди.
Отсоединив диск, бросил его на сиденье, затем взял другой, полностью заряженный барабан. Щелчок
Раздавшийся из первой машины выстрел стал для меня своеобразным сигналом к продолжению боя. Автомат дернулся в моих руках и затарахтел, выплевывая свинец со скоростью шестьсот выстрелов в минуту. Пули прошили двигатель и вдребезги разнесли переднее стекло. Я видел, как дернулась назад, а потом упала набок голова водителя, как превратилась в кровавую маску лицо сидящего рядом гангстера, стрелявшего в меня. Рев мотора прервался, он захрипел и заперхал, как заядлый курильщик, а сам автомобиль резко сбавил скорость, затем несколько раз вильнул колесами и медленно, по инерции проехав несколько метров, остановился в метре от обочины. Неожиданно из-под капота вырвались яркие языки пламени, и через мгновение огонь с плотоядным урчанием набросился на машину, превратив ее в огненную гробницу для людей.
Водитель второй машины резко сбросил скорость и попытался развернуться, но в эту секунду ударил винтовочный выстрел, с треском разбивший лобовое стекло. За ним другой, третий. Охранники, выстроившись по дороге в неровную цепочку, сейчас словно в тире расстреливали машину и сидящих в ней людей. Я снял палец с пускового крючка и опустил ствол. Через выбитое выстрелами лобовое стекло было видно, как бессильно опустив плечи обвис на руле водитель, а сидевший рядом с ним бандит, наоборот, запрокинул голову на спинку сиденья. Вдруг неожиданно открылась дверь со стороны заднего сиденья, из которой выскочил человек. Пригибаясь и петляя, он побежал к зарослям кукурузы, но залп из нескольких стволов, ударивших ему в спину, бросил его лицом в пыль. Наступила тишина. Переход был настолько резок, что после наполненного выстрелами и криками скоротечного боя, постоянно находясь в лихорадочно-напряженном движении, я даже не сразу понял, что все закончилось. В некоторой растерянности я смотрел на черный дым, стелющийся над горящими машинами, на прошитые пулями борта пикапов, на трупы, лежащие в дорожной пыли.
«Мы победили. Я жив. Это хорошо».
В этих мыслях не было радости, только сухая констатация фактов, свидетельствовавших о том, что все хорошо закончилось. Правда, было и кое-что еще. Понимание того, что эта кровавая бойня – дело моих рук. Мой разум только начал осознавать эту истину, как меня неожиданно окликнули: – Эй! Дик!
Вырванный из мыслей, я оглянулся на голос. Группка из троих охранников стояла у трупа, лежавшего на дороге. Он был почти разрезан автоматной очередью напополам.
– Дик, твой автомат просто зверь какой-то! Ты только посмотри! Чуть ли на части его не разорвал!
Невольно бросил взгляд на нашпигованный пулями труп, и мне стало противно. Не успел отвернуться от тела, как из зарослей кукурузы раздался голос: – Эй!! Парни, не стреляйте! Я свой!
Голос мне показался знакомым.
– Не бойся! Выходи!
Стебли кукурузы раздвинулись, и я понял, кто нам помог в трудную минуту. На обочине дороги стоял старик – констебль, держа в руках винтовку. Несколько секунд он выжидал, ожидая ответной реакции, потом медленно пошел в мою сторону. Вдруг неожиданно за моей спиной раздался глухой стон. Я резко обернулся. Под колесами пикапа, не тронутого огнем, шевельнулось тело одного из налетчиков.
– Не трогайте его! – крикнул я бросившимся к нему двум охранникам. – У меня к нему есть вопросы!
Раненый мне неожиданно напомнил о Джеймсе.
– Стив! – охранник, стоявший от меня в двух шагах с тяжелым «кольтом» в руках, резко повернулся ко мне. – Как там Мюррей?
– Нормально, Дик! Наши шоферы мастера на все руки! И машину починят, и раненого перевяжут, и…! – но наткнувшись на мой жесткий взгляд, перестал балагурить. – Его уже, наверно, перевязали.
– Еще раненые есть?!
– Тима Зубочистку подстрелили. Еще в самом начале.
Я повернулся к старику. Тот стоял, опершись на винтовку одной рукой, а другой приглаживал свои длинные усы. На его лице плавала довольная улыбка.
– Спасибо вам большое, отец! Вы нам здорово помогли!
– Перестань, сынок! Это я должен тебя благодарить! Благодаря… гм… маленькой заварушке я на какое-то время перенесся в свои молодые годы!
В этот миг лицо старика, задубевшее под ветром и солнцем, на мгновение осветилось внутренним огнем, словно снова пришло время кому-то выхватывать из кобуры шестизарядные револьверы и умирать в пыли улицы маленького городка, затерянного на просторах Дикого Запада.