Кодекс скверны. Разжигая Пламя
Шрифт:
– Откуда шрам?
– Не знаю. Вроде, ещё до Легиона что-то случилось.
Проведя ногтем по её щеке, Девятая ласково улыбнулась:
– Расскажи мне, каков он?
От её прикосновения Двести Пятьдесят Седьмая сжалась, задрожав ещё сильнее, глаза заблестели от едва сдерживаемых слёз. Нет, не от полученных ран, видно, как ей тяжело вспоминать о нём. Зацепил он её, всё никак не отпустит. Девятой вдруг стало жаль соплячку. Может потому, что сама знакома с этой болью не понаслышке. Такие раны заживают очень
– Он был добр ко мне. С ним было хорошо и интересно. Как-то раз Керс сказал, что обучен грамоте. Хотя, может, и хмари пустил, кто ж его разберёт. Правда, пил много, постоянно во фляге таскал свой синий дым. Пойло такое из поганок.
Смахнув слезу со щеки девчонки, Девятая наградила её долгим поцелуем.
– Благодарю, милая.
Двести Пятьдесят Седьмая тут же прижала ладони к шее и медленно сползла по стене на мёрзлую землю. Видно, что разговор разворошил едва затянувшуюся рану: кровоточило не столько горло – само её сердце.
«Бедная девочка, сколько ещё тебя ждёт разочарований!»
– Маленький тебе совет на будущее, – Девятая сочувственно хмыкнула. – Никогда, никому не открывайся – это делает тебя слабой и уязвимой.
***
Седой в сотый раз перелистывал пожелтевшие от времени страницы. Что-то сильно смущало его в досье Сто Тридцать Шестого. Не объявись ищейка, может, и не обратил бы внимания, но когда подменял бумаги, наткнулся на очень любопытную деталь, которая всё никак не выходила из головы.
Мимо прошёл молодой паренёк в зелёном плаще Гильдии. Седой резко захлопнул папку и насторожённо проводил того взглядом. Убедившись, что это такой же посетитель городской библиотеки, как и он сам, а не засланный шпион Легиона, он снова принялся изучать документ.
Вот оно: «мать – Элианна Катон». Раз носила фамилию – значит, из благородных; но вот что странно – у её мужа только имя указано. Выходит, простолюдин. Мезальянс, не иначе. Но дело было в другом: эту фамилию уже приходилось слышать. Ещё бы вспомнить, когда и при каких обстоятельствах.
Бросив взгляд на внушительных размеров книгу с потёртым корешком, Седой тяжело вздохнул, и, поправив очки, принялся отыскивать нужную страницу. Фамилий, начинающихся на «К», было немало, пришлось попотеть, пока не нашёл нужную.
«Катон – одна из древнейших семей Прибрежья. Александр Катон – известный архитектор, принявший участие в проектировании каструма.»
Седой хмыкнул и покачал головой: надо же, выходит, Керс потомок одного из основателей. Знал бы этот Александр, что ждёт его правнука, сжёг бы заветы к чертям собачьим.
Дальше шли какие-то имена, не столь значимые и явно не имеющие к делу никакого отношения, но уже через пару строк Седой едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Перечитав трижды, он, ещё не веря собственным глазам,
Вот почему фамилия показалась такой знакомой! Печально известная семья Катон, род которой прервался сто лет назад. Выходит, всё же не до конца прервался, раз воспитывал одного из них.
Забавно, как жизнь любит усложнять и так непростые вещи. Помнит ли малец хоть что-нибудь из своего детства? Ему ведь лет восемь было, не меньше, когда угодил в лапы Легиона. Хотя не факт, за четыре года ни разу так и не довелось услышать от него каких-нибудь упоминаний о прошлом.
Разгладив чистый лист, Седой принялся записывать всё, что пока удалось узнать. Память уже не та. Да и лучше передать письмом: неизвестно, когда они ещё свидятся и будет ли у них возможность поговорить, а утаивать такое он не имел права. Мальчишке не мешало бы принять себя, простить за то, что натворил, встретиться со своим внутренним демоном лицом к лицу, а эти знания могли бы стать достойным оружием. В конце концов, не имея ни малейшего представления о своих предках, полностью познать себя невозможно.
***
Сервус, не глядя, придвинула ему жестяной поднос с ужином и ловко подхватила плошку для следующей порции. Двести Третий втянул носом аппетитный запах пшеничной каши с мясом и побрёл было к остальным желторотикам, но дорогу преградил Четыреста Восемнадцатый, старшак, прозванный Гатом за высокий рост и худобу. Недобро оскалившись, тот кивнул на порцию:
– Ну что, малёк, делимся, или как обычно?
– На хер иди, как обычно, – буркнул Двести Третий и, выдержав на себе тяжёлый взгляд, с невозмутимым видом умостился у края стола.
Старшак так просто не отцепится, но на пустой желудок ложиться спать как-то не улыбалось, а выгребет он в любом случае. Дело обычное, желторотикам везде достаётся. Главное, не позволять себе на голову садиться, а то сломают, сделают чьей-нибудь затычкой. Есть и другой вариант – спросить защиты, но жопу подставлять никому не хотелось, а даже если бы хотелось, с его-то внешностью всё равно надеяться не на что.
– Эй, Тар, ты, по ходу, опять горгону растревожил, – соратник с соседнего загона чуть заметно кивнул в сторону стола, где собрались старшие. – Так что готовь седло, дружище.
– Тебе-то что? – ощерился Двести Третий. Он терпеть не мог, когда его Таром называли, хотя не привыкать, прозвище так и липло к нему из-за иссиня-чёрной кожи. – Или впрячься захотелось?
Тот пренебрежительно фыркнул:
– Сам расхлёбывай, мне и своего дерьма хватает.
– Ну так и не щёлкай!
Расправившись с ужином, Двести Третий быстро огляделся. Гата с его дружками нигде не было видно. А может, всё-таки пронесёт?
Но не пронесло. За столовкой его уже поджидали.