Кое-что по случаю

Чейз Джеймс Хедли

– Прежде чем что-либо сказать, я признаюсь, что решилась на этот поздний визит совершенно неожиданно для самой себя.

Кэлворт пристально посмотрел на нее не перебивая.

– Ни отец, ни Эд…

– Ну, Эд-то знает, – мягко поправил ее Кэлворт. – Ведь это он привел вас сюда.

– О, – глаза ее еще больше расширились. – Мы были в театре, и мысль возникла у меня на обратном пути. Эд не захотел ждать, а я решила остаться, мы поспорили, и вот я здесь. Поверьте мне, что я говорю правду.

– Я

все это знаю.

– От лифтера?

– Он мне очень предан… Наши отношения всецело основаны на чаевых, которые он часто и щедро получает от меня.

Она посмотрела на свои сложенные на коленях руки.

– Я чувствую, что мне с вами будет очень трудно разговаривать. Я думаю, что… я не знаю…

– Понятно, – весело перебил ее Кэлворт. – Сегодня вы не будете предлагать мне деньги. Вы просто будете взывать ко всему хорошему, что, может быть, во мне есть. Вы будете убеждать меня.

– Эд сказал, что этим мы ничего не добьемся. Из-за этого мы и поспорили с ним, довольно серьезно.

– Вы знаете, вы почти убедили меня. Невинность и простота – это ваша вторая натура.

Брови ее поползли вверх.

– Мне жаль, что я поспорила с Эдом. Он был прав.

– Забудем на время об Эде и оставим невинные женские хитрости. Не для того же вы пришли сюда, чтобы обсуждать мой характер, не так ли?

– Нет, конечно, – произнесла она тихо. – Но все-таки мой приход связан с некоторыми чертами вашего характера, каким я его себе представляю.

– Это, конечно, относится к расписке, я так думаю. И на каких же струнах моего характера вы решили сегодня поиграть, чтобы вынудить меня отдать ее вам?

– Не совсем так. Я не для того пришла. Я просто хотела попросить у вас вещь, не принадлежавшую вам, если она еще у вас.

Она замолчала и посмотрела на него прямо, желая этим самым подчеркнуть свои последние слова.

– Что вы имеете в виду под этими словами «если она еще у вас…»? И куда бы ей деться?

– Может быть, вы продали ее более важной персоне, готовой заплатить значительно больше нас?

– Я не продал ее, – ответил Кэлворт.

Она облегченно вздохнула.

– Рада слышать это.

Она поудобнее уселась на диване, тем самым как бы выражая чувство облегчения и удовлетворения от услышанного, и, наклонившись вперед, сказала:

– Я оскорбила вас, я не хотела этого делать.

– Все забыто, – ответил Кэлворт и улыбнулся.

Ответная улыбка ее была мимолетной, но серьезной.

– Хочу рассказать вам о подлинной причине своего столь позднего визита.

Она опять серьезно посмотрела на него.

– Я пришла потому, что не верю, что вы вор, – голос ее задрожал, а лицо покраснело, – я имею в виду в обычном смысле этого слова.

Она смутилась.

Он мягко спросил:

– Кто

же вам сказал, что я вор?

Она вновь повернулась к нему, и голос ее окреп.

– Но вы же украли расписку, принадлежавшую отцу.

– Но кто же вам сказал, что я ее украл? – снова повторил он.

– Отец.

– Отец ли? А вы уверены, что это был не Род?

– Почему вы так ненавидите Эда?

– Ну, частично потому, что он был готов застрелить меня, а частично потому, что… он любит вас.

Люси отвернулась.

– Мы отдаляемся от темы нашего разговора. Прошлой ночью, – она сделала паузу, – вы сказали мне, что отдали бы расписку в обмен на поцелуй.

– Это было глупостью, просто романтическим моментом.

– Но когда вы произносили это, ваш вид… Я позже много думала об этом, поверьте мне.

– Повторяю, это было моей глупостью, и я просил бы вас забыть об этом, прошу вас, хорошо?

– Не пугайтесь, пожалуйста. Я не хочу ловить вас на слове, но напоминаю об этом лишь потому, что подумала: это могло бы быть путеводной нитью, тропинкой к вам, к вашему сердцу.

Она замолчала, видимо, желая услышать что-нибудь в ответ, но Кэлворт промолчал, и она продолжала говорить, при этом быстро возбуждаясь:

– Сегодня днем на вернисаже вы что-то говорили о желании получить дополнительные сведения.

– Это было днем… А теперь я уже узнал то, что меня интересовало.

Кэлворт наклонился к ней.

– Я получил эти сведения вечером от Винсента Гастингса.

– В госпитале?

– Именно в госпитале. Куда он был доставлен в тяжелом состоянии по вине Плейера, умышленно сбившего его машиной, а целью его было убийство.

– Нет! Не может быть!

Глаза ее расширились от ужаса и недоверия.

– Да, это именно так! Плейер пытался расправиться с ним точно таким же способом, которым он убил мистера Мартина Ван дер Богля.

Она продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами, а он сидел неподвижно, уставившись глазами в пол, но он чувствовал огромное напряжение во всем ее теле… Он чувствовал, что вопреки себе самой она верила ему, хотя и не хотела в этом признаться.

Им овладело желание встать, подойти к ней, обнять ее и успокоить. Но он не сдвинулся с места и продолжал сидеть все так же прямо.

Наконец она медленно подняла голову, при этом показалось, что она как будто употребила для этого всю свою силу и волю. Глаза ее были сухими, взгляд разгорячен.

– Я не хочу верить этому… я просто не могу.

– Я понимаю вас, в это нелегко так просто поверить.

В ее голосе прозвучал вдруг сильный протест:

– Это неправда!.. Отец и Эд не могли иметь к этому никакого отношения… Плейер действовал самостоятельно.