Кофейня мадам Мирабель
Шрифт:
Новый грозный удар о прочное дерево вызвал в голове всплеск острой боли.
Вздрогнув, обхватила плечи руками и прошипела:
– Уходи, Йен. Оставь меня в покое!
– Не уйду, - донесся из-под двери грозный рык. – Пока не откроешь и не впустишь мужа в спальню!
– Ты давно мне не муж! И хватит об этом. Я устала и собираюсь ложиться.
– Мирабель, немедленно впусти мужа в спальню. – Не слыша моих ответов, опять грозным ревом потребовал пьяный герцог. – Или…
– Что?
– Я ее выломаю!
Я помассировала ноющие от
После посещения банка, затем газеты и дачи объявления, я наведалась в ресторанчик, плотно пообедала и отправилась гулять по оживленным улочкам Ривтауна.
Возвращаться на ночевку в имение, из какого планировала съехать в ближайшие дни, не было ни малейшего желания. Вот только лишних денег на съем жилья у меня не имелось. Я очень рассчитывала, что банк одобрит уважаемой госпоже заём и после этого я, наконец, вырвусь из цепких когтей семейки Веймаер. Увы, к моему горькому сожалению этим вечером пришлось стиснуть зубы и приехать обратно в дом мужа.
В итоге, преодолев гостиную перебежками, я метнулась к лестнице с желанием незаметно скрыться в личных покоях. Не сумела. Йен, сидевший у камина с хрустальным бокалом в руке, заметил выздоровевшую и заметно похорошевшую жену. И бросился следом.
– Мирабель? Ты вернулась?
Не представляю, сколько Веймаер успел осушить бутылок коньяка в течение дня, но судя по заплетающемуся языку и трем падениям на лестнице – не мало.
В очередной раз ударив в дверь и не дождавшись реакции, Йен прорычал:
– Отлично, Бель. Давай, продолжай в том же духе. Но сделай одолжение. Потом не жалуйся, что муж тебе изменяет!
О как заговорил.
Гордо вздернула голову, отвернулась к окну и откликнулась:
– Не волнуйтесь, Ваша Светлость. Ваша личная жизнь меня давно не волнует.
– Не волнует, говоришь?
– Ни капли!
– И если я прямо сейчас поеду в бордель, тебя это тоже не чуточку не заденет, любимая?
– Не заденет, - процедила сквозь зубы.
– Не верю. Впусти меня. Даю тебе последний шанс.
– Нет!
– Что ж… - Йен хрипло рассмеялся, зло пнул дверь мыском ботинка и, громко насвистывая, направился к лестнице. – Эдди, готовь экипаж. Едем в квартал Красных Роз.
– Понял, мсье, - откликнулся прислужник имения.
С нижних этажей донесся шум, хлопанье дверей и вскоре через главные ворота прокатилась обитая черной тканью карета.
Я проследила за исчезновением крытого экипажа в вечерних сумерках, задернула шторку и отвернулась к кровати.
Из глубин памяти Бель вырвались отвратительные образы «нашей» первой брачной ночи с Веймаером. Худенькое женское тело с белой кожей, распластанное на шелковых простынях. Полумрак. Треск каминных поленьев. Тяжелое отрывистое мужское дыхание у самого уха. И железные пальцы на запястьях сдернутых вверх хрупких рук.
Воздуха стало отчаянно не хватать, грудь сдавило острым удушьем. Я будто сама пережила всё то, через что прошла несчастная молоденькая выпускница Академии после свадебного обряда. Из
Скучать по нему?
Пустить его в постель?
Веймаер даже смутно не представляет, как неистово ненавидела его «дорогая» супруга! Супруга, какую он сутками напролет пичкал снадобьями сомнительного происхождения в надежде скорее приблизить ее кончину.
Нет! Достаточно грёз.
Я выиграю пари, открою кофейню и получу долгожданный развод.
Укрепившись в собственных мыслях, преисполненная решимости – завтра же взяться за ремонт старого заброшенного заведения, забралась под легкое одеяло и сразу уснула.
… Йен, исходя из веселых сплетен горничных, вернулся только под утро.
Пьяный, в изорванной рубахе и со следами алой губной помады на лице. Покачиваясь, поднялся наверх, заперся в собственной спальне и еще не выходил.
– Еще чаю, мадам? – Выдернул из дум сахарный голосок светловолосой служанки. Той самой, что вчера утром охотно обсуждала мое внезапное исцеление с лицемерными подружками.
– Да, - сухо ответила. – И можешь идти.
Девушка подлила в фарфоровую чашечку горячий напиток с земляничным листом, поставила чайник на стол, исполнила книксен и удалилась.
Стянув из вазочки воздушный кекс с изюмом, сделала глоток чая. Из распахнутых окон в пол в столовую врывался легкий ветерок, трели птиц и шелест деревьев. Тонкие белоснежные занавески чуть заметно трепетали.
Погода стояла чудесная – на синем небе не было ни единого облачка, солнце щедро делилось теплом. Издали доносился стук копыт, где-то на соседних шумных улицах кричали курьеры и наемные извозчики.
О новой измене мужа с девицами из дешевого борделя, куда он наведался сразу после нашей ссоры, я не вспоминала. Всю меня потряхивало от неизвестности и тягостного ожидания. В объявлении о найме на работу я четко указала временной отрывок – явиться к кофейне сегодня с десяти до одиннадцати утра. И указала адрес тетиного заведения.
Стрелки часов неумолимо близились к десяти.
Следовало съездить к кофейне и узнать – откликнулся ли хоть кто-то на объявление. Или забытое тетино наследство придется восстанавливать собственными силами?
Стряхнув с пальцев хлебные крошки, допила ароматный чай с земляникой, покинула столовую и, забросив легкую летную сумочку на плечо, наняла открытый экипаж и поехала по уже знакомому адресу – к Площади Мостов.
Глава 7
Я была готова ко всему – даже к печальной участи – остаться у кофейни в полном одиночестве. Всю поездку по оживленным улочкам Ривтауна сжимала кулаки, кусала губы и успокаивала себя глубоким дыханием.
И вот момент истины настал.
Карета вывернула из-за угла аптечной лавки, миновала арочный мост, и я шумно выдохнула. У покрытого трещинами знакомого крыльца толпился народ. Мужчины, женщины. В опрятной одежде и рваных камзолах, в шляпах и с непокрытыми головами. Их было много. Они говорили, смеялись; многие в руках сжимали ту самую утреннюю газету.