Когда боги глухи
Шрифт:
– Мы разбили фашистов, – не задумываясь ответил мальчик.
– Тут на болотине за Горелым бором, говорят, подбитый бомбардировщик в войну упал, – пояснил Абросимов. – Хорошо бы нам его оттуда вытащить, а, Сизов? Да разве мало кругом других военных трофеев? Выставим их для всеобщего обозрения.
– Я видел по телевизору, как вертолет переносил на другое место целый дом, – вспомнил Генка. – Надо наших шефов-вертолетчиков попросить – они и помогут вытащить из болота… бегемота!
– А это идея! – сказал Абросимов. – Кстати, я знаю, где можно отыскать партизанскую посуду, бутылки с зажигательной смесью.
– А я знаю, где наш дзот, – подхватил мальчик. – Его тоже можно перетащить вертолетом сюда?
– Дзот не будем трогать, – улыбнулся Абросимов. – А вот всякую мелочь, сохранившуюся с войны, стоит собирать. Ржавое оружие, каски, гильзы…
– Бомбы, – ввернул Генка. – Я видел в лесу одну неразорвавшуюся. Хвост прямо из
– Что же ты раньше-то не сказал?
– Может, это вовсе и не бомба, – отвел хитрые глаза мальчишка. – Просто железяка.
– Значит, поищем летом на болотине «юнкерс»? – взглянул на мальчишку Абросимов. – А эту… железяку ты мне нынче же покажешь.
– Найдем, – уверенно ответил Генка.
Глава двадцать вторая
1
Дуглас Корк сидел с Генри в оранжевой надувной лодке с подвесным мотором и ловил рыбу. Солнце нещадно припекало, зеленоватая морская вода просвечивала до самого дна. Кажется, оно совсем рядом, а на самом деле тут глубоко. На дне лагуны мельтешат солнечные пятна, снуют разноцветные рыбешки. Большие, с темными спинами рыбины равнодушно проходили мимо приманки, широкие губастые групперы задерживались, тыкались носами, но не спешили заглатывать розоватые куски омара. Впрочем, рыбалка мало интересовала Дугласа, он частенько подносил к глазам мощный бинокль и разглядывал покачивающуюся на легкой волне красивую белую яхту. На ней тоже рыбачили. Три фигуры в шортах и рубашках с короткими рукавами стояли у бортов и крутили катушки специальных удочек для крупной рыбы. Кругами ходила вокруг яхты большая акула. Ее треугольный плавник то появлялся на поверхности, то исчезал. Один из рыбаков несколько раз пальнул из ружья по акуле, очевидно для того, чтобы она отошла. Дугласу сообщили, что интересующий его человек – он неподвижно стоял в белой панаме и шортах цвета хаки – с кем-то поспорил, что поймает морскую рыбину весом не менее ста килограммов. Добычу, меньшую весом, он отпускал, жертвуя крючком и леской. Человек мог и на глаз определить вес своей добычи. Дуглас вспомнил знаменитую повесть Эрнеста Хемингуэя «Старик и море» – там рыбак сражался с меч-рыбой ради пропитания, а аристократы охотятся ради удовольствия. Но крупная рыба не хотела попадаться, а, проглотив наживку, часто обрывала леску. Большую добычу трудно поймать и тем более подтащить к яхте и поднять на борт лебедкой. Случается, она таскает за собой посудину часами, а потом все-таки уходит. Старик, описанный Хемингуэем, доставил на буксире к берегу лишь скелет от своей последней крупной рыбины – ее обглодали прожорливые акулы. Странно, что их, кроме одной, сегодня не видно поблизости. В эту скалистую лагуну они часто заходят косяками, на пляже постоянно дежурят с ружьями спасатели, но акулы редко нападают на купающихся, по крайней мере Дуглас об этом не слышал. Правда, он всего здесь восемь дней. На всю операцию, которую он должен с Генри осуществить, отпущено две недели. Дело в том, что господин в панаме, что рыбачит со своими друзьями на белой яхте, должен умереть. Таков приказ начальства, а выполнять как можно лучше приказы шефов Дугласа научили в спецшколе, которую он не так давно закончил. Операции, подобные сегодняшней, он не раз с инструкторами осуществлял на учебных полигонах.
Человека в белой панаме ему и Генри показал местный агент, он же сообщил о нынешней прогулке на яхте. Времени для подготовки было не так уж много, но Генри и Корк все успели сделать как надо. И вот красавица яхта скоро должна взлететь на воздух вместе с господином в белой панаме и его друзьями.
Дуглас не очень сильно волновался, когда ночью с аквалангом подплыл к яхте, стоявшей у причала. Ее даже не охраняли. Ну а прикрепить к посудине электронную мину, переданную ему Генри, было проще пареной репы. Все это Корк с курсантами не раз проделывал в школьном бассейне, да и не только в бассейне – практиковаться они выезжали и в море.
Ночью Корку показалось, что совсем рядом с ним проплыла огромная акула. А может, дельфин? Вытянутая округлая «торпеда» была окружена огненной окаемкой светящихся рачков. Он даже не успел испугаться, как чудище исчезло. Господин советник должен был еще два дня назад отправиться на охоту за своей гигантской рыбой, но что-то ему помешало, наверное государственные дела. И вот только сегодня утром он с друзьями вышел в море. Для того чтобы хитрая машина взорвала яхту, им нужно держаться от нее на расстоянии не более километра, только в таком случае сработает электронный дистанционный взрыватель. Взрыв должен произойти, конечно, не на глазах отдыхающих на пляже, а яхта, как назло, долго крутилась неподалеку от берега. В эту лагуну заходили косяки тунца, меч-рыба. И вот только теперь пляж скрылся из глаз Генри сказал, что для стопроцентной верности лучше подойти поближе к яхте, но Дуглас
– Взяла! – возбужденно сказал он.
Его приманку наконец схватила большая, с темней спиной рыбина, наверное тунец, когда он подсек ее, рыбина проворно рванулась прочь и потащила лодку за собой.
– Режь леску! – приказал Дуглас.
Генри с недовольным видом перерезал ножом туго натянутую леску. За все время первый раз клюнула приличная рыбина, и вот нужно отпускать… Генри двадцать шесть лет, у него мальчишеское лицо, белые волосы и веснушки на выпуклых скулах. Дело свое знает, стало быть, осечки не будет. За два дня, пока они крутились среди отдыхающих на пляже, дожидаясь советника, он познакомился с тремя девушками. В номер, в котором они жили вдвоем, заявлялся под утро, хотя своими победами и не хвастался, по довольной веснушчатой роже было видно, что у него все о’кэй!
Над яхтой парили альбатросы, их резкие крики доносились сюда. Выше их величаво парил фрегат. Огромные крылья розово светились.
Дуглас завел мотор, лодка довольно быстро заскользила к яхте. Генри командовал, куда править, метрах в семистах Дуглас заглушил мотор, развернул лодку по волне. Остальное должен был сделать напарник. На всякий случай Дуглас закинул две свои короткие удочки. Генри достал продолговатый дистанционный пульт, пристально стал смотреть на яхту. Три фигурки на палубе уже заняли свои места у борта. На выпуклом боку яхты надпись золотом: «Ангелина». Кто эта Ангелина? Жена или любовница господина советника?..
– Черт бы его побрал! – проворчал Генри, пряча пластмассовую штуковину с кнопками под сиденье.
Вдалеке показался большой белый пароход, он шел параллельным курсом, на яхте на него не обращали внимания. Придется ждать, пока пароход не исчезнет на горизонте. Дуглас поднес бинокль к глазам и замер: на мачте парохода трепетал советский флаг. На палубах в шезлонгах загорали пассажиры… Вот он, нежданный-негаданный привет с Родины! Если поначалу Игорь Найденов и вспоминал Россию, то, став Дугласом Корком, старался не думать о Москве, Кате, дочери… После окончания спецшколы он попал в группу, которую направили во Вьетнам, там они на практике осуществили полученные навыки: совершали диверсии, жгли напалмом деревни, пытали пленных, в джунглях искали партизан. Это был ужасный для Дугласа год, уже и не чаял живым вернуться в Америку. Вот тогда Дуглас впервые задал себе вопрос: зачем он здесь? За кого воюет? Подохнуть в северовьетнамских джунглях? Это казалось полной нелепостью. Он уже готов был нанести себе какое-нибудь увечье, чтобы уехать отсюда, – так иногда делали американские солдаты. Ему повезло: подцепил лихорадку, от которой не очень-то и торопился излечиваться, скоро его отправили в военный госпиталь, а оттуда в Штаты. Генерал вручил большую серебряную медаль, повысили в звании, дали порядочно денег. Дуглас считал себя счастливчиком: ведь многие его однокашники так и остались гнить в джунглях, никто их и могилы не сыщет.
Нет, он не испытывал тоски по родине, потому что ее просто у него нет. Вернувшись из Вьетнама, он женился в Вашингтоне на секретарше чиновника из Белого дома Мери Уэлч, женщине не первой молодости, но с небольшим капиталом, вложенным в ценные акции. Детей у них не было. Первый муж Мери и единственный сын погибли в автомобильной катастрофе. Виделся с женой Дуглас не так уж часто, так что она ему не могла надоесть, так же как и он ей. Кстати, жениться на ней ему посоветовал все тот же капитан из школы Фрэд Николс. Дуглас подозревал, что он был любовником Мери, но, к собственному удивлению, это открытие совсем его не расстроило. В новом мире все определяли не чувства, а рассудок и деньги. С Мери они ладили, и Дуглас тешил себя тем, что у него все-таки теперь есть дом, в который всегда можно вернуться, а это для человека его профессии не так уж мало.
– Разверни лодку кормой к объекту, – негромко скомандовал Генри. Лицо у него сосредоточенное, губы сжаты, он уже подключал пульт к аккумулятору.
Пароход растворился в голубой дымке, небольшие зеленоватые волны все так же лениво катились на скалистый берег, яхта красиво покачивалась, слепя глаза белоснежным боком с неширокой красной полосой. Господин в белой панаме, будто стоя в беседке, крутил и крутил катушку. В бинокль хорошо было видно его крупное сосредоточенное лицо, крепко сжатые губы. В вороте распахнутой рубашки блестел золотой медальон на цепочке. Сосед его перегнулся через борт и вглядывался в воду, третий, что стоял на носу, запрокинув голову, пил из зеленой жестянки пиво.