Когда даже ангелы посылают
Шрифт:
Кир отложил телефон и медленно кивнул. Выражение его глаз не поддавалось расшифровке. И Катю это вдруг заставило нервничать. Чего он там нагуглил, полиглот лопоухий?!
– Я передумала!
– тут же поспешила она уведомить.
– И вообще, мне домой надо!
– Катя...
– мягким гипнотическим голосом заговорил он. И вдруг оказался рядом.
– Чего ты боишься?
Длинные пальцы заскользи по девичьему плечу, находя и размазывая остатки влаги.
– Ничего, - ответила торопливо и отчего-то сипло.
– Ты стесняешься, что ли?
–
– с вызовом. И тут же шепотом: - Да...
И это правда. Откуда-то взялась вдруг и затопила все ее существо стыдливость, абсолютно невинно-девичья какая-то. А ведь это Катя провоцировала. Она дразнила. И теперь вдруг чувствовала себя... невинной и очень стыдливой. Господи, да откуда эти капризы психики?!
Катерина относилась к сексу как к чему-то простому и естественному. Возможно, с подачи матери, которая всегда все объясняла и ничего не скрывала. Невинности Катя лишись в двадцать, с тем, кого сама выбрала, и в той позе, которую сама выбрала. В коленно-локтевой с хорошим мальчиком-сокурсником из приличной семьи. Потом они еще год были вместе. А потом еще был в интернатуре коллега анестезиолог, старший ее на десять лет, опытный и умелый. И она уже подумывала присмотреть себе кого-то из коллег в госпитале. Да не сложилось.
Оральный секс и мануальные практики в активе тоже были. Потому что клиторальный оргазм - самый физиологичный, потому что у тебя мама - гинеколог и сама ты врач. И все эти нюансы ты прекрасно понимаешь. Но теперь Катя не понимала одного - откуда эта почти паническая стыдливость? И желание одеться и убежать? Или - поддаться уговорам коварного соблазнителя.
Катя впервые почувствовала себя соблазняемой. И это вдруг оказалось головокружительным. И это и пугало, и возбуждало. И еще она и сама не понимала, чего от себя ждать.
А соблазнитель соблазнял. Не трогал полотенце, только плечи и шею - пальцами. И горячо дышал на ухо. И туда же тягуче мурлыкал тяжелым низким шепотом.
– Не бойся. Падать - не страшно. Я поймаю. Падай.
Шептал, касался, обвивал, обволакивал коконом уговоров. У нее кружилась голова.
– Падай, - шептал он.
– Я с тобой. Не бойся. Падай...
Но первым упало полотенце. И Катя - которая тут не раз и не два лежала нагая на этой постели, плавясь под мужским взглядам - Катя пыталась еще натянуть его обратно и прикрыться! Но Кир мягко шептал что-то искусительное, и мягко тянул из ее рук полотенце, и мягко опрокидывал на кровать.
И гладил, и целовал. Везде.
Причем до того, как добрался до главного «везде», его пальцы и губы успели побывать в таких местах...
Но последний оплот Катя держала. Не могла понять как, но колени все еще сжимались. А он целовал ее в губы, пальцами рисуя какие-то фигуры на животе, иногда забираясь вверх и снова обозначая себя хозяином - прищипывал соски, сжимал грудь. Колени уже начали дрожать...
10.4
А потом он просто надавил куда-то в районе лобка. Как на старинных шкатулках, где есть тайная пружина, нажав на которую, можно шкатулку открыть. Он это место
Дальнейшее описанию не поддавалась, но только в какой-то момент все вдруг прекратилось, и Катя услышала словно со стороны свой стон - стон разочарования и требования.
– Как ты хочешь?
– лицо Кира вдруг оказалось рядом, он смотрел на Катю глазами, в которых уже не было никакой тайны или секрета. Только желание. Страсть. Жажда.
– Пальцами? Губами? Языком?
Только он мог об этом спросить. И только она умудрилась так ответить. Обнять крепко за шею и прошептать куда-то туда же, в изгиб пряча лицо.
– Сначала пальцами. Потом губами. Потом языком. А в конце... я хочу... тебя. Внутри, - всхлипнула.
– Я не могу без тебя.... Слышишь, я не могу без тебя...
Она должна была добавить - «кончить». Но поняла, что это - лишнее. Она без него просто не может. Именно в этот момент Катя поняла, что влюбилась. Навылет, напрочь, насмерть.
А он.... начал все по кругу. Но просьбу ее исполнил. И, принимая его в себя, Катя услышала хриплое.
– И не надо без меня, Катюша... Я тоже без тебя... никак...
Дальше - все. Туман, спазмы и забытье.
*
– Спасибо.
– Дурочка, - прижимаясь губами к затылку.
– Кто же за такое благодарит?
А потом смотрел на ее затылок - там где, он переходил в шею. У Кати вились волосы - от влажности. Сейчас она была влажная вся, и от затылка и на висках небольшие прядки заворачивались в колечки. И Кир завороженно смотрел на эти колечки.
Надо везти ее домой. Уже пора. Но как же не хочется.
И вообще. Зачем им куда-то ехать? Мысль была новой. И чертовски правильной.
– Мне надо домой, - тихо проговорила Катя, словно угадала его мысли.
– Не уезжай, - Кир вдруг прижался к ней со спины. Бороться с собой он устал. И это была неправильная борьба - он сейчас это вдруг понял.
– Останься у меня на ночь, - Катя молчала и он добавил.
– И вообще - переезжай ко мне.
Пауза в разговоре была долгой. А потом Катя обернулась. Она была всегда прямой и честной, и сейчас - тоже. В ее взгляде был вопрос. Зачем?
– Кать, нам все равно надо... придется...
– он снова - давно уже не было!
– стал путаться в словах.
– Так мы лучше узнаем друг друга...
– закончил неловко.
– У нас же будет... ребенок.
Она долго-долго смотрела на него. Он не знал, что еще добавить. Если только: «Пожалуйста». Или - «Умоляю».
А она медленно кивнула.
– Хорошо. Только родителям напишу, предупрежу, что не приду ночевать.
Однако написать Катя не успела. Потому что Кир встал и пошел готовить кофе. Забыв про одежду.
Восхитительно нагой. Катя до сего момента не подозревала, что может присвистнуть. Кир вздрогнул и обернулся.
– Не вздумай!
– она перегнулась и схватила его штаны и рубашку.
– Не смей лишать меня удовольствия.