Когда говорит море

Игровая Алина

— Мама! Не оставляй меня! — взмолилась я, но она лишь покачала головой с грустной улыбкой.

В следующее мгновение мощное подводное течение сорвало меня с места. Я беспомощно кружилась в водовороте, протягивая руки к быстро удаляющемуся образу матери. Она тоже тянулась ко мне, но теперь мы разделялись стремительным потоком.

Вдруг все видение поглотила тьма, и я проснулась, хватая ртом воду. Сердце бешено колотилось, перед глазами все еще стояли картины только что увиденного сна.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке,

растворившись в морской воде, когда я осознала, что так и не смогла расслышать предупреждение матери. Что она хотела открыть мне? За что ей пришлось заплатить такую высокую цену?

Эти вопросы терзали меня, сводя с ума. А вокруг по-прежнему царила ночная тишина, но я уже не находила себе места. Тоскливая тревога сжимала сердце, я больше не могла здесь оставаться. Выбравшись из расщелины, я поплыла прочь в неизвестность, оставив безмолвный город позади. Теперь меня влекло лишь одно — разгадать зловещую тайну моей матери-изгнанницы.

Я вынырнула из воды и увидела невдалеке берег. Серебристый песок отмелей слабо мерцал в свете луны. Еще никогда я не бывала так близко к берегу и к людям. Волнение, смешанное со страхом, сковало мое тело.

Ночь выдалась лунной, но это не остановило меня. Осторожно выбравшись из-за скал, я замерла в прохладной воде, вслушиваясь в ночные звуки. Было очень тихо. Только ласковый прибой вторил биению моего взволнованного сердца.

Подгоняемая любопытством, я с трепетом выплыла на мелководье и обхватила руками прибрежный камень. Волны с тихим шелестом накатывали на береговую полосу. Вытянув шею, я уставилась на едва различимый в потемках берег. Казалось, сама земля вздыхает, принимая в свои объятия слетающую с волн морскую пену.

Убедившись, что поблизости никого нет, я решительно потянулась из воды и подтянула все свое гибкое тело на прибрежный валун. Холодный ракушечник впился мне в живот и хвост, заставив поморщиться от боли. Всем телом я навалилась на камень, упираясь локтями, чтобы лучше рассмотреть то, что скрывалось за ним.

Береговая полоса в это ночное время пустовала. Лишь серая полоса песка с трудом угадывалась в темноте, гладкая и безжизненная. Однако стоило моему чуткому слуху уловить шорох чьих-то шагов, как я сразу же съежилась в ужасе и застыла, не смея даже вздохнуть.

Прошло всего несколько мгновений, прежде чем я поняла — это всего лишь ветер перебирает тростник где-то вдалеке. Выдохнув с облегчением, я вновь выпрямилась, оглядываясь по сторонам. Сквозь плотный мрак угадывались смутные очертания прибрежных дюн, присыпанные песком валуны и россыпи камней.

Передо мной открывался совершенно незнакомый и таинственный мир. Все здесь казалось чужим, неприветливым и в то же время до странности привлекательным. Мне доводилось видеть человеческие поделки — их лодки, сосуды, изделия из металла. Но соприкоснуться с самой землей, исхоженной людскими стопами, я смогла лишь сейчас.

Не в силах пересилить искушение, я сгребла

в ладонь горсть песка и рассыпала его, с восторгом наблюдая, как сухие крупинки падают сквозь мои пальцы, поблескивая крупицами слюды. От него исходил запах, совсем не похожий на тот, что я привыкла чувствовать под водой. Вдохнув эти сухие, землистые ноты, в которых еще ощущалась терпкость солнечных лучей, я едва не застонала от восторга. Это было так необычно!

Поколебавшись, я соскользнула со своего наблюдательного поста и опустилась в мелкую воду, устилающую дно бухты. Полная решимости дойти до самого берега, я поплыла вперед.

Своим хвостом я ощущала удивительные вещи — здесь были рассыпаны створки моллюсков, покрытые пушистым илом; бугристые камни, затейливо разрисованные водорослями; а повсюду хрустели жесткие плоские блины — поначалу я не могла даже определить, что это, пока не догадалась что это камни.

Каждый дюйм этого стихийного «сада» источал незнакомые ароматы и звуки, манил к себе своими тайнами. И раз уж судьба позволила мне хоть ненадолго очутиться во владениях людей, я жадно впитывала все новые впечатления, пытаясь запомнить каждую деталь этого волшебного места.

Но тут среди песчаных дюн мелькнул силуэт, и мое сердце замерло. Фигура приблизилась, и я поняла, что это молодой человек — длинноволосый, стройный, с загорелой кожей и гордой осанкой. Он вышел на берег и теперь стоял, засунув руки в карманы свободных штанов, с хмурым видом озирая горизонт.

Я провела в воде так много времени, изучая человеческие артефакты, что прониклась тягой к их создателям. И вот одно из этих прекрасных существ предстало передо мной воочию, чуть поодаль, будто бы для того, чтобы я могла налюбоваться им вблизи…

Притаившись в прибрежных камнях, забыв об осторожности, я немигающим взглядом уставилась на молодого человека. Он был так хорош собой, так непохож на грубых людей, чьи портреты мы видели на занятиях по человековедению. Его профиль был словно высечен из мрамора, а длинные волосы трепал ласковый бриз.

В тот момент, забыв о последствиях, я твердо решила найти способ приблизиться к этому юноше, пересечь границу между нашими мирами. Я жаждала увидеть все человеческое своими глазами, коснуться его красоты и гармонии. А может, тогда я пойму, ради чего нам действительно следует петь…

Движимая любопытством, я подобралась еще чуть ближе к берегу. Все мои мысли кружились вокруг того молодого человека на берегу. Как безумная, я жаждала рассмотреть его получше, постичь природу его чар, очаровавших меня. В то же время разумная часть меня кричала об опасности, ведь любое неосторожное движение могло выдать мое присутствие.

Осторожно выглянув из-за камней, я замерла, жадно вглядываясь в смутный силуэт юноши. Он все так же сидел на прибрежном песке, уставившись в горизонт. При виде его задумчивого, чуть хмурого профиля у меня перехватило дыхание.