Когда говорит море

Игровая Алина

Касания Джейсона становились все более настойчивыми и требовательными. Его жадные руки бесстыдно блуждали по моему телу, лаская каждый изгиб и ниспадающую линию. Я отзывалась ему тем же, цепляясь за его плечи и впиваясь ногтями в кожу на спине. Терпкий запах его пота смешивался с ароматами моря на моей коже.

Джейсон резко оторвался от моих губ и припал жарким ртом к изгибу шеи. Я выгнулась навстречу его ласкам, запрокинув голову и подставляя нежную солоноватую кожу. Ощущение его зубов и языка на своей плоти было столь волнующим, что у меня сладко закружилась голова. Кровь прилила к щекам, разнося жар по всему

телу.

Низ моего живота заполнился сладким томлением, подобным будоражащим водоворотам в море. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. Древние книги сирен лишь намекали на эти «земные» наслаждения. Но какие слова способны передать жар двух сплетенных тел, движущихся в унисон? Или ритм сердец, что отбивают неистовый такт желания?

Не в силах больше терпеть сладостное томление, я с силой притянула Джейсона к себе. Наши губы вновь встретились в жарком, беспорядочном поцелуе. Я прижималась к нему, словно пытаясь проникнуть в него всем своим существом, а не только ртом. Его мускулистое тело было таким твердым и надежным под моими руками. Я все сильнее впивалась пальцами в его плечи, приглашая Джейсона овладеть мной целиком.

Он понял мой невысказанный зов. Сгребая меня в охапку, он почти что свалил нас обоих на землю. Песок был повсюду — в моих волосах, на щеках, между сплетенных тел… Но в тот миг меня это нисколько не беспокоило.

Я извивалась под Джейсоном, чувствуя, как его жадные руки мнут мое молочно-белое тело. Когда он ворвался в меня, все мои чувства обострились до предела. Волны с рокотом накатывали на наши сцепившиеся на берегу тела, окатывая искрами соленых брызг. Крики ночных птиц звучали диссонансом к отчаянным стонам, которые я уже не могла сдерживать. Все мое естество сосредоточилось на жарком слиянии с Джейсоном под полной луной.

Он входил в меня снова и снова, грубо и бесцеремонно, как бушующее море. А я отдавалась ему, принимая его бурный натиск во всю глубину своего существа. Наши тела, сплавленные воедино, скользили друг по другу в дикой пляске. Мои длинные волосы рассыпались по песку, образовывая серебристый ореол под головой.

В одном из порывов наши взгляды встретились — и в этот миг я поняла, что нашла свою судьбу. Безбрежные глубины человеческих эмоций отразились в глазах Джейсона: первобытная страсть, пьянящее желание и… нечто еще, еще более глубокое и запретное. Сердце здесь, на земле, обретало силу, о какой я и не подозревала. Здесь были новые удовольствия и новая жизнь. Жизнь полная, настоящая, а не призрачная, как под толщей вод.

В этот момент что-то глубоко во мне разорвалось, освобождая желанное тепло свободы. Я затрепетала и излилась в беспредельном экстазе, сразу ощутив, как стираются границы моей сиреньей сущности. Я кричала и кричала, отдаваясь воле чувств и окончательно отрекаясь от своего проклятого прошлого…

Сонная истома все еще туманила мои чувства после бурной ночи с Джейсоном. Я лениво потянулась на жестких досках, чувствуя, как протестуют мышцы непривычного для меня человеческого тела. Волны ласково баюкали корпус корабля, успокаивая меня своим размеренным покачиванием.

Мы пробыли на берегу достаточно долго. По крайней мере, корабль Джейсона, все-таки ускользнувший от своего преследователя, вернулся в бухту, и мы взошли на борт. Мне показалось, что матросы порядком удивились что Джейсон вернулся не один, а

со светловолосой красавицей, одетой только в его рубашку — ей Джейсон поделился со мной, чтобы «матросы ничего не увидели» как он сказал мне.

Я приоткрыла глаза, моргая сквозь редкие солнечные блики. Джейсон уже не спал — я видела его подтянутую фигуру вдалеке на корме. Он о чем-то переговаривался со двумя матросами, привычно ворочая румпель. Я захотела выйти наружу, но поняла, что на мне ничего нет. Вряд ли женщины на берегу ходят в чем мать родила и поэтому я, покопавшись в каюте, нашла огромную просторную рубашку Джейсона и вновь влезла в нее. Этот грубый нелепый балахон показался мне таким смешным что я невольно заулыбалась.

Одевшись, я вылезла из каюты на палубу. Здесь я принялась разглядывать его корабль с неутолимым любопытством. В подводной академии нам рассказывали о человеческих судах, но эти лекции не шли ни в какое сравнение с изучением настоящего морского корабля воочию.

Я была поражена количеством веревок, обвивавших мачты. Они перекрещивались, сплетались и расходились бесчисленными путами над всей палубой, напоминая мне переплетения водорослей в глубинах. С благоговейным трепетом я коснулась одного из канатов и провела пальцами по его шероховатой поверхности.

Мимо меня прошел хмурый моряк, неся под мышкой тяжелые бухты свернутых веревок. Поймав мой заинтересованный взгляд, он остановился и сплюнул сквозь щербатый рот:

— Это брамсели, радость моя. И лучше их не трогать, если не хочешь, чтобы мачта рухнула тебе на башку.

Я кивнула, запоминая новые слова и старательно отодвигаясь, чтобы не прикасаться к этим брамселям. Тем временем моряк прошел мимо, бросив напоследок:

— И побереги эти пальчики, милашка. Джейсону они еще пригодятся ночью…

Я залилась краской, услышав его грубоватое ворчание, но тут же вновь вернулась к своему изучению. Теперь я пристально разглядывала само судно, открывая для себя массу новых интересных вещей.

Бока корабля украшала резьба в виде языков пламени и чешуйчатых морских змеев. Наверное, именно так художники на суше представляли наш подводный мир. Эта мысль развеселила меня.

Я протянула руку и провела пальцами по шероховатой обшивке корпуса. Волокна дерева оставили следы смолы на моей коже. Удивительная штука — создавать суда из целых стволов дерева! В моем жилище из жемчужной ракушки такие строительные излишества были немыслимы.

Под ногами я нащупала люк и сдвинула его в сторону. В образовавшейся дыре показалось несколько ступенек, ведущих куда-то вниз в темные глубины корабля. В благоговейном трепете я опустилась на колени и выглянула в эту бездну. Тут пахло плесенью и чем-то затхлым. Однако это отнюдь не отпугивало меня — напротив, лишь распаляло интерес.

Я спустилась по шатким ступеням и вскоре оказалась в обширном полутемном трюме. Вдоль стен громоздились бочки, сундуки и тюки с грузом — вероятно, это и была та пресловутая «контрабанда», о которой мне ночью рассказал Джейсон. Я поняла, что так в этих местах называют товары, перевозимые кораблями. Я открыла один из сундуков и обнаружила внутри целую гору разноцветных шелков и тканей. Они переливались в полумраке, точно рыбьи чешуйки на солнце. Восхищенно охнув, я зарылась лицом в эту бархатную роскошь, вдыхая терпкие запахи дальних портов и приключений.