Когда гремели пушки
Шрифт:
Гитлеровцы повсюду терпели неудачи и опять пытались объяснить это то морозами, то бездорожьем. Такие версии вытаскивались ими на свет всегда, как только они оказывались битыми Советской Армией. Мне припоминается случай, который пришлось наблюдать в те дни в районе Котельниково. Пленный немецкий полковник скрипел зубами и рыдал, проклиная русскую зиму
– Она у вас главный союзник. Мы не выносим таких холодов. Дикая ваша страна покрылась снегом, ветер пронизывает до костей...
– Холода и ветер не милуют и нас, - резонно возразил ему командир нашего полка, проводивший допрос пленного.
Мне было интересно послушать этот "разговор" двух командиров
– Вы у себя дома. Ваши тылы близко. А мы слишком далеко зашли, слишком оторвались от своих баз.
– Кто же вас просил так далеко заходить?.. Отвечайте-ка лучше: сколько еще имеется у вас в резерве танков?
– Нет у нас вообще резервов. Сражение проиграно. Манштейн капут! Гитлер тоже...
Да, развязка великой Сталинградской битвы приближалась. Попытки Гитлера спасти окруженную группировку с помощью Манштейна провалились. В результате наступления войск Сталинградского фронта, в составе которого находилась и наша 2-я гвардейская армия, за одну неделю - с 24 по 30 декабря - Манштейн был по существу разбит. Наши передовые части удалились от Сталинграда на 170 - 250 км. Положение окруженных войск Паулюса, находившихся все время под воздействием Донского фронта, значительно ухудшилось. Территория, занимаемая ими, сократилась и почти повсеместно простреливалась советской артиллерией. У Паулюса подходили к концу боеприпасы, продовольствие, горючее и медикаменты. Снабжение его по воздуху почти прекратилось. Летавшие теперь из-под Ростова "транспортные самолеты врага, как правило, уничтожались нашими истребителями или сбивались зенитчиками.
1 января 1943 года Сталинградский фронт был переименован в Южный и получил задачу выйти на рубеж Шахты, Новочеркасск, Ростов, Батайск, чтобы отрезать пути отступления войскам противника с Северного Кавказа. Во взаимодействии с Закавказским фронтом мы должны были уничтожить эти войска до того, как они отойдут за реку Дон.
Глава пятая. В низовьях Дона
1
Напряженные бои шли днем и ночью. Обстановка была крайне сложной и динамичной. Корпуса и дивизии 2-й гвардейской армии все время находились в движении. Управлять ими становилось все труднее. Нередко нарушалась даже радиосвязь: в одних случаях - по причине частой смены командных пунктов, в других - из-за повреждений матчасти, а то и в результате гибели или ранения радистов.
Но и при устойчивой радиосвязи штаб армии испытывал немалые затруднения. На кодирование и расшифровку радиограмм требовалось значительное время, а у нас каждая минута была на счету.
В этих условиях особое значение приобретало личное общение генералов и офицеров штаба с командирами соединений и частей. Мы знали по опыту, что никакие, даже самые обстоятельные, доклады и донесения из войск не могут заменить того, что увидишь и услышишь сам, побывав на месте. Любая поездка в войска сопряжена обычно с многочисленными встречами и откровенными беседами с солдатами. Солдаты охотно поведают тебе свои думы, свои мысли, а часто выскажут и ценные предложения.
В этой связи не могу не возвратиться несколько назад, чтобы вспомнить один довольно интересный случай. Как-то еще в конце декабря, после освобождения Котельннкова, мне пришлось выехать в танковый корпус к генералу П. А. Ротмистрову.
Командный пункт танкисты оборудовали на восточной окраине города в землянках. Как обычно, в целях маскировки туда
– Я тебе кричу: бей по дальним, а ты по ближним лупишь.
– Не ори зря - мы тоже можем... Стрелял я так, чтобы они не подползли к траншеям. Понял?
– Голова ты куриная, да у траншей-то мы их и без тебя из автоматов прикончим. А вот на дальних дистанциях должон бить ты, из пулемета. Ясно?
– Должон, должон... Ты и говорить-то не умеешь. А у меня, брат, среднее образование, да еще курсы специальные... Чай, не меньше тебя смыслю.
– В бою, милой, не только образование, а и смекалка требуется. У меня, к примеру сказать, и без курсов на счету больше полсотни уничтоженных фашистов...
На этом спор оборвался: солдаты заметили меня и быстро переменили тему:
– Махорки дали сегодня богато.
– Махорки-то богато, а вот сто граммов стали какими-то махонькими...
Я сделал вид, будто ничего не слышал, и прошагал мимо приостановившихся бойцов.
У Павла Алексеевича служба наблюдения была поставлена отлично. Он уже узнал о моем визите и шел мне навстречу - статный, с красивыми черными усами, с ясным соколиным взглядом. Ротмистров всегда кажется мне заряженным вулканической энергией. Эта энергия угадывается даже в его рукопожатии. Но в тот раз - после боевой удачи, заслуженной награды за нее и очередного повышения в звании - он был в каком-то особо приподнятом настроении. Мы прошли в блиндаж. Он мало чем отличался от обычного штабного помещения. Яркое аккумуляторное освещение, обитые бумагой стены, длинный стол, на котором лежала карта с нанесенной обстановкой. Рядом аккуратно расставлены радиостанция и телефонные аппараты. Все здесь свидетельствовало о культуре в работе.
Части корпуса продолжали вести бой. Павел Алексеевич несколько раз прерывал наш разговор, извинившись, брал телефонную трубку и отдавал короткие, ясные, четкие распоряжения. Затем пододвинул ближе карту и обратился ко мне с вопросом:
– Разрешите доложить обстановку? Я ответил шуткой:
– Дорогой Павел Алексеевич, мне хотелось поздравить вас. Затем и приехал. А вы мне сразу карту под нос суете.
Павел Алексеевич понял шутку, но не изменил своего деловитого тона, отозвался на нее одним только словом "виноват" и нажал на кнопку электрического звонка.
Вошел адъютант.
– Обед, - сказал Ротмистров, и адъютант исчез. За обедом я рассказал Павлу Алексеевичу об услышанном разговоре между солдатами. Мы вместе посмеялись над их безобидной хитростью. Потом детально разобрались в обстановке, уточнили задачу корпусу и с хорошим чувством расстались.
Но на следующий день мне опять вспомнился солдатский разговор. Я задумался над тем, что услышал, и перед моим мысленным взором неожиданно сверкнуло то, что принято в подобных случаях называть "рациональным зерном": следует проверить взаимодействие огневых средств. Доложил свои соображения командующему. Он согласился со мной и приказал немедленно послать в войска нескольких штабных офицеров. Предположения наши оправдались: в некоторых частях стрелковое оружие использовалось не на полную мощь, взаимодействие пулеметчиков с автоматчиками не было налажено. Штабу пришлось в срочном порядке разрабатывать и осуществлять ряд мер по устранению этого недостатка.