Когда красное становится черным
Шрифт:
В общем, Чэнь понял: то, что может быть правдой, должно быть правдой.
Он был погружен в мысли, которые пугали его, когда услышал, как медленно поворачивается дверная ручка ванной комнаты. Он нажал на кнопку и выключил компьютер. Чэнь не обратил внимания, как долго Белое Облако принимала душ. В так называемой ванной комнате не было ванны, а только маленькое пространство, отделенное бетонной стенкой и с душем наверху. Должно быть, она была там долго, и это было неудивительно, поскольку горячий душ был все еще роскошью для большинства шанхайцев. Он выглянул посмотреть, как она, босая, идет к его столу. Она надела его серый махровый халат, который могла заметить у него ранее. Как только Белое Облако
Чэнь вспомнил, как цитировал стихи Белому Облаку, когда они встретились в первый раз. Они танцевали в приватной караоке-комнате. На ней было дудоу, древнее китайское одеяние, похожее на блузку с бретельками, которое неожиданно стало популярным, и его руки прикасались к ее обнаженной спине. Наверное, это не совсем подходящая сцена, чтобы напомнить ей, поэтому он решил сейчас не читать вслух эти строки.
Поэт Ли Бо, близкий к императору династии Тан, потерпел неудачу из-за стихотворения по политическим соображениям. Его раскритиковали за то, что императорская наложница была возмущена тем, что поэт в своем произведении не оценил ее от лица императора. Правда, позже критика отозвалась о стихах похвально. Урок в том, что поэт никогда не должен лезть в политику.
– О чем вы думаете? – спросила Белое Облако, стоя позади него и вытирая волосы полотенцем.
– Людям нелегко отрешиться от событий во время культурной революции, – ответил он. Его взгляд упал на ее стройную щиколотку. На ней не было тату, красные ногти на ногах были как молодые лепестки. Мог ли он знать, что тату еще недавно там было? – И людям с собственными взглядами сложно оценить все это.
– Что вы имеете в виду, мистер Чэнь?
– Люди не могут избавиться от тех впечатлений, от того, что натворили хунвейбины во время культурной революции.
– Да, я тоже была удивлена, что большинство настроено против нее, даже те, кто едва пересекался с ней.
– Что ж, как гласит китайская пословица: «Когда три человека начинают рассказывать о том, что видели на улице тигра, каждый горожанин начинает верить в это». – И он внезапно добавил: – Один из опрашиваемых – мистер Чжуан, тот, который упомянул доктора Живаго. У тебя есть номер его телефона?
– Да, а это важно?
– Я не знаю, но думаю, что смогу кое-что выяснить.
– Вот, – сказала она, протягивая маленький кусочек бумаги.
– А теперь у меня кое-что для тебя есть, Белое Облако, правда, ты выглядишь немного уставшей сегодня.
– Я поздно легла. Ничего страшного. Горячий душ вернул меня к жизни.
Он объяснил ей проблему, которая была у него по части маркетинга.
– Ой, мне случалось читать вводный курс по маркетингу. Очень хорошая книга, она краткая, но всеобъемлющая. Я, наверное, отдала ее другу, но могу взять и в библиотеке.
– Твоя специализация – китайский язык?
– Правительство все еще берет на работу студентов, но сейчас нет хорошей работы, связанной с китайским языком, – сказала Белое Облако. –
– Почему вы процитировали строки из Ли Юя? – спросила она.
– Я вспоминаю о своих студенческих днях, когда правительство назначило меня на работу в полицейский отдел. Меня ничего не интересовало тогда кроме поэзии.
– Но у вас изумительная работа, товарищ Чэнь, – сказала она, осторожно развязывая пояс на халате. – Я принесу вам сегодня книгу, если смогу достать, не волнуйтесь.
Она ушла. Это позволило ему сосредоточиться на расследовании. Он решил не терять время и воспользоваться связями. Министерство общественной безопасности не предоставило нужной информации, поэтому он попытается выяснить, что им нужно было узнать у него. У него был друг, Хуан Шань, который был начальником отдела международных связей шанхайского отделения Союза писателей. Чэню однажды предложили стать кандидатом на эту должность, но он рекомендовал своего друга Хуана. С тех пор как Инь Лиге совершила путешествие в Гонконг в качестве члена шанхайского отделения Союза писателей, отдел международных связей должен был завести на нее дело. Ее досье должно было быть доступным для Хуана. Чэнь связался с Хуаном по телефону, и тот выразил готовность помочь.
Как и ожидал Чэнь, информация, которую он запрашивал, прибыла со специальным курьером в тот же день.
Чэнь увидел, что Инь недавно написала заявление на обмен паспорта. Для этого надо было соблюсти формальности, заявление просителя прежде должно быть одобрено отделом кадров. Инь решила действовать через Союз писателей, будучи его членом, а не через ее институт. Запрос на приглашение был послан в небольшой американский университет, чтобы она могла поехать туда в конце приближающегося лета.
Раньше писательнице-диссидентке Инь было бы отказано. Но партийная верхушка понимала, что чем больше они будут пытаться удерживать диссидентов у себя в стране, тем больше внимания те привлекут за границей. Однажды уехав за пределы Китая, они больше не будут привлекать внимание, это даже не будет кратковременной сенсацией.
По сути, власти были уверены, что Инь не вернется из поездки в Гонконг. Они надеялись, что избавятся от нее раз и навсегда. Однако она вернулась в Шанхай. Поэтому не было причин отклонять ее просьбу об обмене паспорта.
По словам Хуана, ничего подозрительного в ее просьбе не было. Инь была приглашена как ученица на следующий учебный год, и ей была выдана стипендия, хотя деньги были чисто символичными. Одно литературное агентство в Нью-Йорке оказало ей финансовую поддержку. Как известная писательница-диссидентка, Инь без проблем получила визу в американском посольстве в Шанхае.
Чэнь был удивлен, ведь Юй должен был располагать информацией о ее заявлении, какие бы ни были политические соображения у представителей общественной безопасности или у властей. Первое время Чэнь думал, что, вероятнее всего, это политически мотивированное убийство. Для чего еще они будут так осторожны даже после ее смерти? С другой стороны, если правительство намеревалось предотвратить ее отъезд из Китая, ей отказали бы в выдаче паспорта, когда она обратилась с просьбой еще до поездки в Гонконг. «Убита до поездки в США» – под таким заголовком было бы опубликовано это сенсационное сообщение. Потенциально оно могло разрушить новый образ правительства, которое тщетно пыталось повысить свой статус в мире.