Когда красное становится черным
Шрифт:
– Мы точно так же делали брикеты в Юньнани, разве ты не помнишь?
Конечно, он помнил. Как он мог забыть те годы в Юньнани?
Им приходилось делать угольные брикеты своими руками по призыву председателя Мао «готовиться к войне». Брикеты так и не были использованы и, пролежав много лет на дожде и ветру, разрушились.
– Значит, не было пыли на моей руке, – сказал Юй. – Помнишь ли ты, как Старый Охотник приходил домой и как ты открывала ему дверь?
– Вообще-то нет. Я автоматически открыла
– Ничего.
Но что-то все же было, думал Юй. Показания Креветочницы, сидящей утром 7 февраля за задними дверями здания шикумэнь, не выходили из его головы. Креветочница могла отойти на секунду как Пэйцинь, не осознавая этого и не помня потом ничего. Если так и было, убийца мог уйти через заднюю дверь никем не замеченным.
Возможно, что убийце просто повезло ускользнуть в то самое мгновение?
Многое могло зависеть просто от случайного стечения обстоятельств: телефонный звонок в непредвиденное время, стук в дверь, неожиданный взгляд в ночи… Но не было ли слишком много совпадений для этого дела?
Невозможно было представить, что эти события произойдут в то время, пока убийца сидел и ждал, когда Креветочница отойдет со своего места. Или было что-то упущено в воссоздании им картины преступления?
Юй вытащил свою записную книжку из кармана и открыл ее на загнутой странице. Он составил расписание действий жителей, входящих в комнату Инь утром 7 февраля:
«6.40. Ланьлань вбежала в комнату, сразу начала делать искусственное дыхание и звать на помощь.
6.43 – 6.45. Прибежала Цзюнь Хуа, а за ней ее муж Вэнь Лун.
6.45 – 6.55. Пришли Линди, Сю Чжэнь, дядя Кан, маленькая Чжу и тетя Хуан.
6.55-7.10. В комнату пришли еще люди, включая Лэя, Хун Чжэньшаня, Креветочницу, Мими, ЦзянХэсин.
7.10-7.30. Почтенный Лян и члены домкома прибыли на место преступления».
Время могло быть неточным, но очередность какой они входили в комнату Инь, была точной. Юй проверил и перепроверил это с помощью Почтенного Ляна.
– Что случилось? – спросила Пэйцинь. – Ты внезапно ушел в себя.
Он рассказал ей обо всем.
– А что Креветочница? – спросила она.
– Она важная свидетельница, потому что она исключила вероятность того, что кто-то мог выйти или войти через задние ворота. Убийца мог и не выходить в передние ворота, как в романах Агаты Кристи, о которых говорил старший следователь Чэнь. В заговор могли быть вовлечены многие. Таким образом, пока убийца, живущий здесь, оставался в здании, он должен был уйти через задние ворота. Креветочница сказала, что ворота были у нее на виду все время, а что, если нет? Что, если она отошла и забыла об этом? А может быть, она и есть убийца?
– Ты дело говоришь.
– Она ближе всех была к комнате Инь. Она должна была слышать, когда закричала Ланьлань.
– То есть ты имеешь в виду…
– Она должна была быть одной из первых в комнате, но ей понадобилось пятнадцать минут, чтобы дойти. Да, по крайней мере пятнадцать минут, судя по моему расписанию. Креветочница была знакома со зданием шикумэнь и с привычками других жильцов. Для нее не было проблемы взять ключи от дверей, так как она общалась со своими соседями многие годы.
– Но не было другого мотива, кроме ее бедности сказала Пэйцинь.
– Это правда, – согласился Юй. – Креветочница отчаялась. Она без работы вот уже два года и совсем не хочет выходить на пенсию. Я не думаю, что она поднялась в комнату Инь, чтобы убить ее, но если она в панике убила Инь, то могла прибежать в свою комнату и спрятать то, что могла взять. Это и дает объяснение тому, почему ей понадобилось пятнадцать минут, чтобы прийти к Инь.
Юй украдкой взглянул на часы. Он сомневался, надо ли ему вернуться обратно в домком. Зазвонил телефон.
Снова совпадение. Старший следователь Чэнь звонил насчет заявления Инь об обмене паспорта.
– Как могли органы общественной безопасности скрыть от нас такую необходимую информацию? – с нескрываемым возмущением воскликнул Юй. – Секретарь парткома Ли должен был знать об этом. Это просто возмутительно!
– Действия органов зачастую очень странные, понятные только им самим. Секретарь Ли все еще ни о чем не догадывается.
– Политика в стороне, а как вы думаете, какое отношение имеет к нашему делу обмен паспорта?
– Есть несколько версий. Например, если убийца знал о заявлении, он мог действовать до того, как она уехала бы в путешествие. Но этот вариант мы еще не прорабатывали.
– Думаю, вы правы, товарищ Чэнь. Есть что-то такое, чего мы еще не знаем о Инь Лиге.
– Но кто мог знать о ее заявлении об обмене паспорта? Очевидно, Почтенный Лян и домком не знали об этом.
– Очевидно.
– Она все делала через Союз писателей, потому что отдел был напрямую связан с городским правительством, но я думаю, что некоторые люди в ее институте могли знать об этом.
– Я говорил с руководством, но они ничего не сказали.
– Это понятно. Что касается Инь, обмен паспорта может расцениваться как «крайне конфиденциальная» информация, поэтому и недоступная им, – сказал Чэнь. – Но некоторые из ее родственников могли слышать об этом. Или даже родня Яна. Она могла говорить с ними о своих планах.
– Я обсуждал с Почтенным Ляном ее связи с родственниками. Он сказал, что не нашел о них информации, когда делал косвенные проверки. Инь порвала со всеми своими родственниками много лет назад, не говоря о родственниках Яна.