Когда нам семнадцать
Шрифт:
— А чего же вы от него хотите, Владимир Александрович? — откликнулся с места Максим Петрович. — Рубцов иного и не мог написать!
— Позвольте!
— Он же дефективный.
— Имперфект! — подхватил кто-то из ребят.
Ковборин стукнул по столу кулаком:
— Что это, бунт?
— А что это, когда все пятнадцать студентов, присланных для педологического обследования класса, сами признаны дефективными, — привстал Максим Петрович. — Да, да, я уже это уточнял в институте!
В учительской поднялся
— Это беспрецедентный случай! В школе сговор между учениками и группой педагогов! Я снимаю с себя обязанности директора!
— Пошли, — кивнул Филя, направляясь к дверям. — Пусть разберутся без нас.
Мы потянулись за ним.
В коридоре я столкнулся с братом.
— Ты чего же, Алексей! Степан Иванович заждался в литейном.
— Ах да, ведь я обещал…
И хотя я был весь охвачен тревогой, где-то рядом с ней вдруг заиграла радость: на завод, на завод, конечно!
— Паша, — попросил я Павла, — а можно идти со мной всему нашему классу? Попроси Чернышева.
В литейном цехе в разных направлениях сновали люди. Мелькали лопаты, с них летела земля. Из сушильной печи вынимались готовые формы. Всюду сияли электрические лампы. Высоко под потолком с грохотом проносился подъемный кран. Как здесь было хорошо, просторно после душной атмосферы педагогического совета! Наверно, не мне одному, а всем ребятам не хотелось вспоминать о том, что было только час назад.
У вагранки, подобно часовому, прохаживался человек в брезентовом комбинезоне. Время от времени он с озабоченным видом наклонялся к печи. Тогда красным фонариком вспыхивало смотровое окошечко.
— Готовятся к розливу чугуна, пояснил главный конструктор завода Чернышев.
— А скоро? — встрепенулась Милочка.
— Да вот-вот… Но нам надо успеть побывать в старой литейке.
Гурьбой, не отставая от сопровождающего нас главного конструктора, мы пошли между опок и вскоре очутились в пустынном помещении с низким сводчатым потолком. Стены старой литейки были покрыты толстым слоем пыли, потолок закопчен. Всюду валялись обломки железа, кирпича.
— Как здесь неуютно! — поморщилась Милочка.
— Не нравится? — засмеялся Чернышев. — С новым цехом не сравнить! Но здесь-то как раз, друзья, и была отлита ваша знаменитая пушка.
— А где же вагранка? — удивилась Тоня.
— Вагранки той вы не увидите, ее убрали. А на месте, где она стояла, монтируется электросталеплавильная печь.
Инженер показал рукой в дальний угол на стальной цилиндр, окутанный густой сетью трубок. Возле него я увидел Зотова. Партизан, обнажив голову, задумчиво смотрел перед собой. Мы подбежали к нему.
— Вот тут ее, голубу, и отливали, — волнуясь, произнес Зотов. — А теперь, гляди, какой цех отгрохали! Сталь будут варить!
— Значит,
— Что ж… она свое дело сделала.
Зотов спросил, скоро ли пустят электропечь, и увидел на стене плакат.
— «Социалистический договор, — прочитала вслух Тоня. — Мы, рабочие монтажной бригады, обязуемся сдать сталеплавильную печь в эксплуатацию ко Дню Красной Армии. Просим администрацию цеха обеспечить нас всем необходимым для работы».
— А что задерживает монтаж? — поинтересовался Игорь.
— Не доставлена часть аппаратуры. Ну и разные мелкие неполадки, — пояснил инженер.
— Надо устранить эти неполадки! — воскликнула Милочка.
— Милочка — литейщица! — развеселились ребята.
— А что вы думаете? Правильно Мила говорит, — вступилась Тоня. — Давайте следить за выполнением договора монтажников. Ведь это так интересно!
— И поручим Чаркиной докладывать нам! — выкрикнул Вовка.
— Поддержать! Кандидатура самая подходящая.
Но в этот момент из литейного цеха донеслись удары в колокол.
— Начинается розлив чугуна, — погромче объявил Чернышев.
Не успели мы занять места возле вагранки, как над головами с шумом пронесся мостовой кран. Он остановился, затем двинулся снова и опустил перед вагранкой большой металлический ковш. Взмахнув ломиком, рабочий в комбинезоне пробил над желобком вагранки отверстие, и из него брызнул серебристый ручеек металла. Озарившись красным пламенем, ручеек этот полился по желобку в подставленный ковш, и вдруг… началась «бомбардировка»! Из ковша на нас полетело множество раскаленных точек.
— Искры! Искры! — заволновались ребята, пятясь.
Рядом со мной раздался писк. Это была Милочка. Она сидела в корыте с огнеупорной глиной, и глаза ее были полны ужаса.
— Милка! Да как тебя угораздило? — бросилась Тоня выручать подругу.
Кругом все смеялись. Но тут мы увидели Бойко. Главный энергетик завода быстро шел в нашу сторону.
— Кто это? — дернул меня за рукав партизан, кивая на Бойко.
Я объяснил.
— А давно он здесь? Откуда приехал?
Пришлось подозвать Ольгу.
Узнав о том, что отчим Ольги приехал в Сибирск лет пять назад, а до этого всю жизнь пробыл на Урале, Зотов спросил:
— А точно его фамилия Бойко?
— Конечно, — смутилась Ольга. — Вы почему так спросили?
— Так… почудилось, — неохотно ответил партизан. — Каких в жизни совпадений не бывает!
И до конца осмотра завода Зотов больше не произнес ни слова.
Глава двадцатая
ВРАГ ПРОСЧИТАЛСЯ
— Что такое инженер? — обратился ко мне Игорь перед началом урока физики.