Когда настанет время возмездия
Шрифт:
— Бесспорно, это совсем другое. Но ты так и не услышал в этом главное. У меня есть чувство самосохранения, вот почему я предпочитаю ехать с тобой в логово смерти, а не полагаться на кого-то, из-за чего постоянно буду ощущать себя бременем и рваться к одиночеству, тем самым подставляя всю безопасность к чертям. Плюсом, не сходить с ума всё это время, гадая, увижу тебя ещё или нет. Это особенно сложно, потому что, зная себя, в девяносто процентов исхода, я бы ехала сейчас за тобой, одна или ещё лучше с голубоглазым, потому что уверена, никто, кроме него, не вызвался
Следует продолжительная, убийственная тишина. Алек смотрит на дорогу с одним единственным проявлением эмоций: хмурая складка не сходит с его переносицы, становясь всё глубже и глубже, но в итоге он заговаривает. Его ответ умещается всего в одно слово:
— Хорошо.
Узел с шеи резко спадает, это не просто согласие, он наконец принимает все мои доводы. Кто бы мог подумать, что дышать станет неожиданно легче. Но я могу расслабиться, именно с этого момента он по-настоящему перестаёт искать способы избавиться от меня.
Глава 13
Три часа молчания.
Я бреду за Алеком по заснеженной автозаправке, где мы остановились заправить бензина, кутаясь носом в воротник куртки. Воздух здесь стоит влажный и обжигающий, температура падала по мере того, как мы отъезжали всё дальше и дальше от города в степные, пустынные местности, пока не замерла на одной, совсем не внушающей оптимизма минусовой цифре. Останься я в жилетке, мои руки уже бы отвалились от холода. Не говоря уже о том, чтобы бродить в таком виде по лесу, пытаясь не выдать нас звонким стуком зубов. И я снова злюсь на Алека, что он настолько предусмотрительней меня.
Во всём.
Меня нервирует даже то, что это он посылал угрозы взглядом, когда уточнил, когда я последний раз ела, а не я сама задумалась, отчего в последние несколько часов так кружилась голова. Я просто не предавала этому значения, занимая мысли лишь тем, что понятия не имею, как действовать, когда мы доберёмся до места.
Алек достигает входа кафе и, остановившись, оборачивается на меня, дожидаясь, пока приближусь. Он открывает дверь, пропуская меня первой, при этом не спуская с меня взгляда, от которого уже хочется сбежать, насколько он не посилен для выдержки моей нервной системы.
Возможно, мне так и следовало бы сделать: развернутся и удрать восвояси, дабы избежать муки его настойчивыми глазами. Не было и секунды, когда они не говорили бы мне, что я ввязалась в плохую авантюру.
Но, как и прежде, я игнорирую каждое послание: я здесь, чтобы хотя бы раз доказать ему, что не всегда создаю неприятности.
На парковке стояло всего две машины, одна из которых была наша, поэтому не удивительно, что зал абсолютно пустой, кроме двух девушек-сотрудников, находящихся за стойкой. Стоит оказаться внутри, как я забываю, что долгое время не могла думать ни о какой еде, впервые чувствуя желания заткнуть сосущую воронку у себя в желудке. Это все магия фастфуда.
Серьезно, с того момента, как мы зашли, и я почувствовала запах, все мысли о том, как зубы
Я не тороплюсь, медленно жую, смакуя удивительное сочетание вкусов начинки и горячего, сладкого латте. Смотрю в большое окно, наслаждаясь спокойствием природы. Тихо. Мне не мешает даже бурчание телевизоров, показывающих один и тот же фильм со всех ракурсов.
— Ближайшая проезжая часть находится в километре от базы, — внезапно говорит Алек, и я, ожидавшая, что ближайший разговор состоится в следующей жизни, удивившись, поворачиваю голову в его сторону. Он держит телефон экраном ко мне. — Вот здесь показан конец проселочной дороги, хотя я уверен, что это просто поворот в сторону базы, — продолжает объяснять он, внимательно наблюдая за моим лицом.
Алек увеличивает картинку, растягивая ее двумя пальцами и показывает на место на карте. Я всё ещё крайне изумлена, чтобы вспомнить, что нужно продолжать жевать. Ответно смотрю на необычайно упрямые тёмные глаза Алека серьёзным взглядом.
— Но мы не можем оставить машину здесь. Дорога, наверняка, под наблюдением, поэтому мы проедем чуть дальше по трассе и пойдём пешком.
Я не понимаю, зачем он рассказывает мне все детали, но стараюсь держаться сосредоточенного вида, чтобы не показаться Алеку не заинтересованной. Поджав губы, киваю и прищуриваюсь, чтобы лучше рассмотреть тонкие линии, обозначающие дороги. Потом перевожу взгляд на то место, где по идее должна находиться База. На карте она отсутствует.
— Думаешь, там пусто? — спрашиваю на прямую, не совсем понимая, к чему вообще этот разговор.
Алек кривит губами.
— Скорее всего, нет, — отвечает он как-то неоднозначно. — Когда мы искали базу, на которой держали тебя, местность тоже была пустынной. И это наводит на сомнения: эти базы либо сверхсекретные, либо они незаконные, и правительство ничего о них не знает.
Его ответ порождает сомнения. Я не думаю, что они незаконные. Виктор может до конца никому и не сообщает свои истинные цели и чем именно он занимается, но определённо может спонсировать руководство каким-нибудь эликсиром здоровья, что запросто мог вывести в своих лабораториях. Алек, судя по всему, держится того же мнения, но почему-то не озвучивает его вслух.
— Если все так, как нам рассказал Елая, то скорее всего эта База будет охраняется намного лучше той, в которую нам получилось войти без затруднений.
Алек уклоняется от конкретики. И это не ради меня он избегает называть вещи своими именами. Я, на удивление, совершенно ничего не испытываю, слыша упоминания. Я свободна, База разгромлена, Виктор бежал — эти три составляющие помогают с каждой последующей секундой уходить всё дальше от прошлого.
Но не Алеку, я пытаюсь разгадать, о чём он думает, оттягивая с ответом. От мысли о нём мне почему-то хочется беспокоиться.