Когда настанет время возмездия
Шрифт:
Кажется, я одна не видела то, что в нём всегда это было. София не просто так хотела заполучить его. Она нашла способ разбудить в нём это.
Или это сделала я. В горле стоит горечь от всей той лжи, которой вечно обманываю саму себя. Я убила охранника, я смотрела на смерть Паши с наслаждением, присущим только монстру. Я бы убила Виктора. Я убью Виктора…
Видимо, мой взгляд становится понимающим, потому что неожиданно Алек кивает.
— То-то и оно, принцесса, — он делает шаг, на который я от него отстранилась, затем ещё один, более медленный, но более громоздкий, потому что от напряжения, исходящего от его тела, моё
Холод касается кожи на пояснице, когда Алек, потянув петлю на джинсах, рывком привлекает меня ближе к себе и просовывает за пояс пистолет.
Алек продолжает смотреть на меня этим голодным, тёмным взглядом. И я почти взрываюсь от напряжения моего тела, прижатого плотно к телу Алека. Его желание в глазах полностью зеркалит моему. С чего бы ни начался этот момент, он слишком горяч, чтобы думать о чём-то ещё, кроме всепоглощающих мыслей, сосредоточенных только на ощущениях. Мы не двигаемся и не срываемся, потому что сдержанность лишь усиливает напряжение, по которому, уверена, мы скучаем вместе с ним одинаково.
Наконец, Алек сдаётся и отходит первым, я вижу в его глазах всю муку того, что именно ему приходится быть сейчас стойким.
— Ты хотела, принцесса, участвовать в этом. Не делай так, чтобы я пожалел, что не оказался достаточно сильным, чтобы устоять перед твоими хитростями и игрой на моих чувствах.
С этими словами он отворачивается обратно к багажнику, а всё, о чём могу думать я, это то, как дрожит моё тело. И не только от того, что было секунду назад, или из-за того, что к моей кожи прижато холодное оружие. Я боюсь, что рано или поздно настанет момент, когда другого выхода, кроме как воспользоваться им, у меня не будет.
Я не ступала на этот путь осознано, этот путь сам выбрал меня.
Глава 14
Я продолжаю нервно мерить территорию шагами, ни на секунду не останавливаясь. Белое полотно снега под моими ногами уже полностью сравнялось и уплотнилось, не оставив ни единого сугроба, разрушением которых я умудрялась развлекать себя первые несколько часов.
Алек дважды уже пробовал подобраться поближе к Базе, но каждый раз у него не получалось даже осмотреть, насколько большая её территория. Не получалось сосчитать полное количество патрульных и вообще понять, нужное ли это место. Он возвращался, мы пережидали какое-то время в машине, а затем он снова оставлял меня на обусловленном месте и уходил. И с каждым его уходом я чувствовала себя всё более неспокойно. Он становится более одержимым своей затей, что только затмевает в нём здравый рассудок. Это тревожит меня, и передо мной назревает одна цель — увезти его подальше отсюда.
Последний раз я уже была готова пообещать, что никогда в жизни не пойду против его указаний. Буду сидеть дома, а он спокойно сможет брать с собой тех, кто будет способен его вразумить. Того, к чьему мнению он может прислушаться, поддерживаемого опытом
Но он всё равно уходит, обещая, что этот раз будет точно последним. Однако, когда он снова стоит передо мной, я уже знаю, что Алек не собирается сдерживать обещание. Его глаза даже в сумерках горят диким огнём решительности.
— Всё это не то, — говорит он мне, проводя ладонями по лицу, выглядя вымотанным и усталым.
— О чём ты? — не совсем понимаю его.
Алек довольно раздражён. Так, когда всё валится из рук.
— Эта База даже близко не похожа на ту, где тебя держали. Больше территория, двойной высокий забор, люди патрулируют внешний периметр, больше смотровых вышек… — Алек молчит, упираясь руками в бока и оглядывается. — Если это База Виктора, то здесь происходит что-то на самом деле серьёзное.
У меня в груди ёкает, когда молниеносно проносятся мысли, кого здесь могут держать, но стараюсь не зацикливаться на них.
— Что ещё раз приводит к тому, что Елая сказал правду, — голос удерживаю твёрдым, чтобы привлечь на себя внимание Алека. — Нам больше ничего не нужно выяснять сейчас, Алек, — говорю, когда он смотрит на меня. — Уедем домой, там будем думать, что делать дальше.
— Нет, — отрезает он.
И я понимаю, что этот ответ на всё. Он не хочет сдаваться, не собирается спорить и не желает верить Елаю на слово.
Я совершаю ещё одну попытку.
— Сам подумай, зачем Елаю нас обманывать? Я уверена, что ему известно больше, чем он решил поделиться сразу.
— Я на собираюсь доверять ни единому его слову, тем более, работать с ним, после того как он приставил лезвие к моему горлу, — кидает Алек небрежно, точно пытается сбросить с себя это противнейшее воспоминание.
И я понимаю, наконец, в чём заключается основная причина его действий. Алек просто не хочет принимать того факта, что здесь действительно находится База Виктора. Он хочет доказать обратное — что Елая лжёт.
— А может причина в том, что он вообще смог приставить его к твоему горлу? — озвучиваю я догадку, утомлённая его упертостью, но не обдумываю до конца последствия.
Алек резко останавливается, его острый взгляд мог бы вполне разрезать меня надвое.
— И на что ты намекаешь?
Я вздыхаю, прикрывая глаза. Господи, ну кто ж меня постоянно за язык тянет?
— Ни на что, — говорю, пытаясь передать мягкостью в голосе сожаление. — Просто давай отправимся домой, Алек, — почти умоляю я. В груди всё переполошилось, мне по-настоящему неспокойно, особенно, когда гляжу на Алека, явно настроившегося на какую-то глупость. — Нам больше здесь делать нечего. Даже если Елая обманул, что с того? Мы можем похоронить эту идею и жить дальше, где-нибудь…
Тут я осекаюсь, потому что взгляд Алека достигает сверх удивления. Я вижу, что он так и готовится выдать нечто колкое, но что-то его внезапно останавливает.
— Я уже не смогу уйти в закат, даже если сильно этого захожу, — вместо сарказма выдаёт он. — Мы уже развязали войну, вскрыли все тайны наших старейшин и раздразнили Орден. Если мы сбежим, то придётся бежать всегда, а я точно не хочу так провести остаток жизни вместе с тобой. Постоянно бояться, что ты не вернёшься в следующий раз с пробежки, будет убивать меня ежедневно, понимаешь?