Когда она искушает
Шрифт:
— Больно?
— Уже не так сильно.
Это правда. Боль отступает, освобождая место для необычной полноты.
Когда он делает неглубокий толчок, по телу расходятся нити удовольствия. Я стону ему в ухо. Ощущение его внутри меня просто нереально.
Он делает это снова и стонет. — Черт. Я должен это увидеть.
Держа меня за бедра, он тянет меня за собой, удерживая нас соединенными, когда он приподнимается на коленях.
Его взгляд падает на то место, где мы соединились, и его тело вздрагивает. Он кладет свою большую ладонь на мой бугор и нащупывает
Первый же толчок заставляет меня откинуть голову назад. Внизу все чувствительно и напряжено, но каким-то образом он знает, насколько сильное давление я могу выдержать.
— Это так приятно, — стону я.
Он выходит из меня на несколько сантиметров, а затем снова вводит. — Эта киска моя. Вся. Блядь. Моя.
Его слова в сочетании с тем, что он делает с моим клитором, заставляют очередной оргазм появиться на границе моего сознания.
— Джио, — задыхаюсь я. — Ты мне нужен.
Его толчки становятся все глубже, но этого недостаточно.
— Джио.
— Проси, пикколина.
Наши глаза встречаются. Рука скользит по моей груди и останавливается на шее. Я облизываю губы и произношу слова, чувствуя, как они омывают мое тело, словно волна тепла.
— Пожалуйста, трахни меня.
Звук, вырвавшийся у него, звучит не совсем по-человечески, и когда он начинает двигаться, я наконец понимаю, насколько сильно он сдерживался.
Он входит в меня с такой силой, которая способна сдвинуть горы. Мои ноги обхватывают его талию, руки — шею. Слава Богу, что я успела приспособиться, потому что если бы он трахал меня вот так пятью минутами раньше, он бы, наверное, расколол меня пополам.
— Ты лучше, чем я себе представлял, — грубо говорит он. — Лучше, чем я мечтал.
Внутри меня нарастает давление, мое ядро отчаянно жаждет новой разрядки.
— Твоей киске нравится мой член?
— Да, — выдыхаю я.
— Хорошо. Он единственный, кто когда-либо будет в ней.
Мои глаза закатываются к затылку, хотя крошечная логическая часть моего мозга улавливает его слова и спрашивает: — А?.
Должно быть, это его фирменная пошлятина.
Убрав руку с моей шеи, он внезапно вырывается. Я не успеваю сделать ничего, кроме хныканья, потому что он переворачивает меня, тянет за талию, чтобы я встала на руки и колени, а затем снова вводит в себя.
Новый ракурс ошеломляет меня.
— О Боже!
Он бьет в одну точку глубоко внутри меня, снова и снова, пока перед моими глазами не появляются звезды. Я уже близко.
Взяв одной рукой мои волосы, он наматывает их, как поводок, на ладонь и тянет. Когда моя спина выгибается, раздается довольный стон. — Ты создана для того, чтобы тебя вот так трахали. Я никогда не видел ничего прекраснее.
Я снова начинаю дрожать. Ядро сжимается, Джорджио шипит, и тут я падаю. В буквальном смысле. Мое тело рушится, и он падает на меня сверху, в последний момент подхватывая свой вес. Он входит в меня еще раз, глубоко, а затем его тело напрягается от собственного освобождения.
Когда я дрожу на простынях, зажатая между ним и кроватью, а мое тело превращается в лужу удовольствия, приходит осознание.
Нет
Ничего.
ГЛАВА 24
ДЖОРДЖИО
Маленькая рука лежит на моем животе. Шелковистые светлые волосы щекочут мне шею. Медленные, глубокие вдохи Мартины расходятся по моей груди.
Я притягиваю ее ближе к себе, как будто ощущение ее тела, идеально прилегающего к моему, заставит меня забыть о последствиях моей зависимости от нее.
Потому что это и есть зависимость.
Неконтролируемая потребность, которая ставит под угрозу всю причину, по которой она вообще здесь, со мной.
Вчера весь день я пытался взять себя в руки. Я практически медитировал на эту гребаную фразу. Ты не можешь. Ты не можешь. Нельзя.
Все, что мне удалось сделать.
Я провожу рукой по лицу. Сэл заставляет меня ходить по натянутому канату. Вчера Калисто позвонил мне от имени дона. Сэл хотел, чтобы я кое-что перевез для него. Я помчался в Неаполь, чтобы забрать небольшой металлический кейс, наполненный, как я подозреваю, бриллиантами на несколько миллионов. Я отвез его в ближайшее охраняемое хранилище, где за мной следовал один из людей Сэла. После того как я сдал кейс, я выбрал кое-что из своего личного тайника, чтобы отдать Мартине, а затем поехал обратно сюда самым окольным путем, чтобы потерять хвост и убедиться, что никто больше не следует за мной.
Вся эта затея казалась странной. Сэл специально выводит меня на чистую воду, явно пытаясь отследить мои передвижения. Нужно проверить последние разговоры на записях, чтобы понять, делает ли он это с другими, или я стал главным объектом его внимания.
Что могло навести его на мой след? Дамиано старался не упоминать мое имя никому из тех, с кем он встречался. Никто, кроме Раса и Валентины, не знает, что я помогаю ему, и их преданность не вызывает сомнений.
Я должен докопаться до сути, пока это место не оказалось под угрозой срыва.
Мартина вздрагивает во сне, возвращая мои мысли к ней. Я провожу ладонью по гладкой коже ее спины, наслаждаясь ее ощущениями.
Мое сопротивление рухнуло еще до того, как она предложила мне себя прошлой ночью. Я просто не могу отказать ей, будь прокляты последствия. Не тогда, когда она так охотно забирается в мою постель.
И, черт возьми, прошлой ночью было все, чего я хотел, и даже больше.
Невинность и грех. Неопытность и нетерпение. Под этим юным лицом скрываются слои и слои измерений, и я боюсь, что не буду удовлетворен, пока не открою их все.
Я смотрю на ее спокойное выражение лица. Неужели ей все еще снится ее подруга, или нам удалось прогнать ее призраки? В ней нет ничего от той пустой девчонки, которую я подобрал у Де Росси. Она ожила. Расцвела.
Вошла в свою силу.
И теперь она безжалостно использует ее в отношении меня.
Я провожу ладонью по челюсти.
Она сказала, что никогда не расскажет о нас де Росси, и я ей верю, но меня волнует, успеет ли все это между нами закончиться до ее отъезда. Никто из нас не знает, когда закончится эта война. Будет ли у нас достаточно времени, чтобы разобраться с нашим желанием друг к другу?