Когда она искушает
Шрифт:
В течение следующего часа я просматриваю записи последних телефонных разговоров, но это занятие оказывается безрезультатным. За последние несколько недель мой доступ к людям в круге Сэла ослаб. Телефонных разговоров стало меньше. В такие моменты разговоры ведутся лично и в местах, которые, как можно быть уверенным, не прослушиваются.
Черт. Я должен знать, почему его внимание приковано ко мне.
Я поднимаю телефон и думаю, не позвонить ли ему, но быстро решаю отказаться. Я никогда не звоню ему. Если я позвоню сейчас, это
Это покажет ему, что я нервничаю. Я редко нервничаю, потому что всегда держу себя в руках. Но сейчас я чувствую, что ниточки марионетки ускользают из моих пальцев. Я хмурюсь. Что-то не так, но я не могу понять, что именно…
Я нажимаю большим пальцем на номер, и через три звонка Дамиано берет трубку.
— Что-то случилось? — спрашивает он, как только линия соединяется.
Я откинулся в кресле и положил ноги на стол. — Нет, все в порядке.
— Хорошо. Я как раз собирался тебе позвонить. У нас сорвалось несколько встреч, и я подумал, не знаешь ли ты, почему.
— С кем?
— Карло Моретти, Витторио Де Роса и братья Эспозито.
При каждом имени, которое он перечисляет, мои внутренности сжимаются все сильнее. — Это были семьи, на которые я был уверен, что мы можем положиться.
— Я тоже. Карло и Витторио больше всех пострадали от стратегического провала Сэла с Маллардо, учитывая, что их территория находится у границы. Маллардо уже начали совершать набеги в отместку. Должно быть, Сэл сказал им что-то, чтобы поколебать их, и я надеялся, что ты скажешь мне, что именно.
— Я посмотрю. У меня нет никаких связей с этими двумя, но у меня есть доступ к камерам на складе Эспозито, поскольку именно я устанавливал эту систему. Младший из них, Аллонсо, проводит там много времени. Я могу сообщить вам, навещал ли их кто-нибудь из окружения Сэла. Если они разговаривали, есть вероятность, что мои камеры это зафиксировали.
— Да, хорошо. — Наступила долгая пауза. — Мне это не нравится, Наполетано. Встречи были назначены легко, но они внезапно отменились. Всего за несколько часов до того, как мы должны были встретиться.
— Если бы они окончательно поддерживали Сэла, они бы не отменили встречу. Они бы просто подсказали Сэлу, где тебя найти.
— Я знаю. Я все еще думаю, что они хотят видеть меня в качестве дона, но они испугались. У Сэла есть что-то в рукаве. Есть ли шанс, что он может иметь представление о местонахождении Мари?
Я постучал кончиками пальцев по подлокотнику. — Он следил за мной, но его хвосты не очень хороши. Я каждый раз их теряю. Я не знаю, выделяет ли он меня, или он делает то же самое с другими.
— Дело не только в тебе, — говорит Дамиано. — Он такой параноик, каким никогда не был. Будь осторожен.
— Ты знаешь, что тебе не нужно говорить мне это.
— Как она?
Я провожу ладонью по челюсти. — У нее все хорошо. Намного лучше, чем раньше.
— Честно?
— Да.
Он выдохнул. — Я рад это
— Что за тема?
— Грассисы обещали свою поддержку при условии, что она выйдет замуж за их старшего сына.
Моя челюсть сжимается так сильно, что кажется, я могу раздробить зубы. — И ты согласился?
— Я согласился рассмотреть этот вопрос, — говорит он с трудом. — Они — одна из старейших семей Казалези, и тесная связь с ними означает беспрепятственный доступ к их ополчению. А эта рабочая сила очень ценна. — Он вздыхает. — Я должен был подготовить ее к такой возможности, но мы так долго провели в изоляции на Ибице, что проще было сделать вид, что до этого не дойдет. На самом деле, я не был уверен, что это произойдет. Я слишком много времени потратил на то, чтобы решить, стоит ли мне бросать вызов Сэлу.
Лжец. В глубине души он знал, что Де Росси, может быть, и тянул время, но с момента знакомства с ним я знал, что однажды он будет бороться за то, что Сэл отнял у него и его семьи.
Наверное, ему легче делать вид, что решение могло быть принято в любую сторону. Как еще он может оправдать то, что Мартина живет в стране фантазий?
Эта девушка даже не подозревает, что ее собираются обменять на альянс. Вопрос в том, как она отреагирует, когда узнает об этом?
Она любит своего брата и хочет, чтобы он добился успеха. Она может уговорить себя пойти на жертву ради него. Именно такой человек она и есть.
Моя свободная рука сжалась в кулак. — Когда ты ей скажешь?
— Не сразу. Я хочу подождать, пока не увижу ее лично.
— А если она откажется?
— Я перейду этот мост, когда приду туда.
Я провел языком по внутренней стороне нижней губы. — Я дам тебе знать, если найду какие-нибудь полезные записи.
— Хорошо. Будем поддерживать тесный контакт по этому вопросу.
Я кладу трубку и бросаю телефон на стол.
Да пошел он.
Вся эта практика — варварство. Отдавать молодых девушек мужчинам, как правило, намного старше их, что равносильно деловой сделке.
И я ни черта не лучше, потому что, по правде говоря, если бы де Росси предложил ее мне, я бы уже вез ее в эту чертову часовню.
Еще час я прокручиваю кассеты. Когда раздается стук, я успеваю почти забыть о предложении руки и сердца, но как только Мартина заглядывает в комнату, мой гнев снова вспыхивает.
Старший из детей Грасси — никто. Единственное, что у него есть, — это его чертова фамилия. Что он собирается с ней делать? Он не сможет с ней справиться. Мартина может слушаться своего брата, но это не значит, что она будет подчиняться чьим-то прихотям.