Когда она искушает
Шрифт:
Черт!
Мои коленные чашечки ударяются о твердый пол, и боль пронзает ноги. Я задыхаюсь, когда он переворачивает меня на спину, но как раз в тот момент, когда он собирается оседлать меня, я втягиваю ноги, сгибая их в коленях, и упираюсь ступнями ему в грудь.
Он падает, хрюкая от боли.
БЕГИ.
Я бегу. Я почти добегаю до двери, когда он настигает меня, хватая бицепсы и выкручивая.
Я ударяюсь спиной о дверь, и он
Глаза дикие и страшные, он сжимает их и говорит: — После того как я отдам тебя Сэлу, он щедро вознаградит меня. Я попрошу его сделать тебя своей женой.
Тошнота накатывает так внезапно, что на секунду я уверена, что меня сейчас вырвет.
Он прижимает меня к двери и упирается в нее бедрами, его эрекция очевидна. — Я собираюсь вытрахать из тебя Джорджио. Я заставлю тебя забыть, что ты вообще к нему прикасалась.
У меня заслезились глаза, страх бьется в затылок, но впервые в жизни мне удается его побороть.
Да ладно. Я знаю это. Мы это практиковали.
Я беру один из его пальцев и сгибаю его назад. Он вскрикивает от боли, отпускает меня, и дальше все как в тумане. Мне кажется, я успеваю ударить его ногой между ног, прежде чем вылетаю за дверь и бегу к дому персонала.
— Аллегра! Томмазо! — кричу я во всю мощь своих легких. — Помогите!
Мне кажется, что я слышу шаги позади себя, но я не решаюсь посмотреть. Дом персонала уже близко, и Томмазо с Аллегрой помогут мне, как только я войду внутрь.
Тридцать метров. Двадцать. Пять.
Когда моя рука обхватывает ручку, я боюсь, что она будет заперта, но, слава Богу, она легко открывается, и я влетаю внутрь.
София прыгает на меня, пока я запираю дверь и натягиваю цепочку, ее вопли и лай достигают апогея. Наверное, она чувствует, что что-то не так. — Пойдем со мной!
Я бегу по дому, проверяя и запирая все окна и двери так быстро, как только могу. — Томмазо! Аллегра!
Ответа нет.
Где же они?
У меня сводит желудок. Если они уже ушли в кастелло или находятся в оранжерее, значит, я здесь одна. Они не услышат моих криков, если я буду здесь.
Я проверяю, есть ли у меня с собой телефон. Как только я их найду, надо позвонить Джорджио. Он знает, что делать.
— Алло! Томмазо, ты здесь?
София не перестает лаять. Она подходит ко мне, а потом бежит к подножию лестницы, оглядываясь назад, как будто хочет, чтобы я поднялась туда.
Меня охватывает ужасное предчувствие.
— Черт, черт, черт.
Я бегу вверх по лестнице, следуя за собакой до самых спален. Я никогда не поднималась сюда раньше, но София лает на одну конкретную дверь, поэтому я иду туда.
Руки дрожат, когда я берусь за ручку.
Когда я открываю дверь, то сразу же делаю шаг назад.
Крик подкатывает к горлу.
Мое зрение расплывается.
Томмазо
ГЛАВА 29
МАРТИНА
НЕТ.
Я несколько раз моргаю, но образ остается.
Скомканные белые простыни, пропитанные пурпурным цветом. Темные раны на их шеях. Закрытые глаза и бледные лица.
Их пальцы слабо переплетены, и мысль о том, что в последние мгновения они тянутся друг к другу, заставляет меня задыхаться от рыданий.
София вскакивает на кровать и начинает тыкать Томмазо в руку, пытаясь разбудить своего хозяина.
— Уходи оттуда, — кричу я.
Она, видимо, уловила отчаяние в моем голосе, потому что прислушалась. Она спрыгивает на землю и подбегает ко мне. Бедная собака. Сколько времени она провела здесь, запертая с ними, не понимая, почему Томмазо ей не отвечает?
Мое сердце разрывается на части.
Поло провел с ними в замке два года, работал бок о бок с ними, делил с ними еду, смех, истории. Как он мог так поступить? Видели ли они его перед тем, как он это сделал? Вспыхнули ли их глаза от растерянности, когда они увидели, как он поднял нож?
Желчь подкатывает к горлу, я прижимаю ладонь ко рту, но не могу сдержать ее. Меня рвет в углу.
За звуками собственной рвоты я слышу, как что-то разбивается в гостиной внизу, и это заставляет меня действовать. Я вытираю рот тыльной стороной рукава, захлопываю дверь в спальню и прижимаю к ней тяжелый стол.
Это задержит Поло, но ненадолго.
Мне нужно что-то, чтобы вырубить его.
Но в этой спальне нет ничего даже отдаленно напоминающего оружие. Я бросаюсь к шкафу и начинаю рыться на полках. Одежда, украшения, еще одежда. Черт!
Опустившись на пол, я вытаскиваю случайную картонную коробку как раз в тот момент, когда Поло поворачивает ручку двери.
— Выходи оттуда, Мартина, — кричит он. — Ты теряешь время.
Я откидываю крышку, надеясь, что именно в таком месте Томмазо мог спрятать пистолет, но при виде содержимого у меня падает грудь. Это набор новых аксессуаров для ванной комнаты — крючки, маленькое круглое зеркало и длинная вешалка для полотенец.
Раздается громкий стук, затем резкий визг. Поло двигает стол. У меня нет времени искать что-то еще.
Я хватаю железную вешалку для полотенец. Она тяжелая. Я могу замахнуться на него.
Становлюсь сбоку от двери и жду, пока Поло продолжит попытки проникнуть внутрь. Пусть напряжется.
Это самые страшные минуты в моей жизни.
Сердце гулко стучит в груди, отсчитывая секунды. София уже не лает, она прижимается к моей ноге, прячется за меня. На глаза наворачиваются слезы, но я вытираю их рукавом и продолжаю смотреть на дверь.