Когда плачет скрипка. Часть 1
Шрифт:
Очевидно, ее любили снимать, и каждый считал своим долгом дарить фотографии самому объекту съемок. Действительно прекрасная фотомодель. Девушка редкой красоты: высокий лоб, над которым копна слегка вьющихся волос цвета спелой ржи, удлиненное лицо, прямой нос, красивые, резко очерченные губы, нежная молочно-белая кожа, чистая, только маленькая коричневая родинка у левого глаза и, главное – глаза, большие, темно-серые, широко расставленные, удлиненной формы, обрамленные длинными ресницами.
Странно,
– Пожалуйста, Ваш кофе!
– Спасибо. Мы не обсудили главный вопрос. При ее внешности вокруг нее должно вращаться много мужчин.
– Так и было, но она их держала на определенной дистанции. Собственно, мой интерес в дружбе с ней в том и состоял. С моей внешностью трудно привлечь мужчину на «критически близкое расстояние», когда можно пустить в ход другие средства: эрудицию, остроумие, кулинарный талант или просто доброту и способность утешить отвергнутого красивой подругой, – Саша улыбалась несколько натянутой улыбкой.
– Вы хотите сказать, что у нее не было близкого мужчины? Была ли она в кого-нибудь влюблена?
– Можете мне не верить, я говорила о скрытности при видимой общительности, но я не могу сказать с уверенностью ни об одном из ее многочисленных поклонников разного возраста.
– А если назвать несколько наиболее вероятных кандидатов?
– Не могу. Догадываюсь, что за этим последует.
– Хорошо! Тогда я поставлю вопрос в грубой форме, но он не задевает никого конкретно, – Лариса хотя бы один раз переспала с мужчиной?
Зазвонил телефон. Саша вышла в прихожую и с кем-то коротко переговорила.
Михаил продолжил, когда она возвратилась. Ожидание ответа слишком затянулось:
– Отвечайте! Она уже не обидится, и хуже ей не станет, а для всех нас важно найти убийцу. Ведь это так? Трудно поверить, что самая близкая подруга об этом не знает или не догадывается.
– Это так, но ничего определенного сказать не могу и догадки строить не буду даже по данному частному вопросу. Извините, но я должна идти на урок музыки. Я подрабатываю… Мне нужно выплачивать кооператив.
– Я уже ухожу. Извините, что отнял у вас время – такая работа… Но обещать, что больше не буду беспокоить, не могу.
Михаил вырвал из записной книжки листок, записал телефоны и передал Саше.
– Здесь номера: служебный и общежития. Если что-нибудь вспомните, пожалуйста, звоните, не дожидаясь вызова в Управление. Уверен, вам есть что вспомнить, – он попытался встретиться с ней взглядом, но она уклонилась. – Если меня не будет, то попросите любого, кто снимет трубку, срочно мне передать, что вы звонили.
Они вышли в прихожую. Михаил снял с вешалки плащ и помог Саше его одеть. Под плащом на крючке висела спортивная сумка
– Вы играете в теннис? – спросил он на улице перед прощанием и с умыслом протянул руку для рукопожатия.
– Только иногда, для поддержки знакомств! Пианистам большие нагрузки на руки вредны, – ответила Саша и пожала протянутую руку.
– У вас крепкая рука. Даже очень… для женщины…
И они разошлись в разные стороны. Было уже начало седьмого. По дороге к Саше Михаил заприметил столовую. В ней поужинал.
Остаток вечера он собирался провести в спортивном манеже, но после еды час или полтора нужно было где-то погулять.
«Позвоню-ка я Садовскому», – решил Михаил.
Еще днем по справочнику выписал номер телефона Садовского-старшего и уточнил на АТС через соответствующую службу Управления адрес.
Перепробовав несколько телефонов-автоматов, нашел, наконец, исправный аппарат («А что будет в конце перестройки?!»).
– Ало-о-о… – раздался хриплый ленивый бас.
– Добрый вечер! Я хотел бы переговорить с Марком Садовским?
– Кто его спрашивает?
– Следователь ГорУВД Гречка.
– Вы по какому делу? На каком основании?
– Семен Маркович? – Михаил догадался, что это отец Марка. – Не слишком ли много вопросов? Скажите, где Марк и я Вам объясню все, что можно в таких случаях.
– В каких таких случаях?
– Это старое известное Вам дело, и есть решение прокурора, которое позволяет нам вызвать Марка в Управление на допрос. Однако мне хотелось бы переговорить с ним в неофициальной обстановке, чтобы не травмировать его психику… Вы меня понимаете?
– Даже лучше, чем Вы думаете! Поэтому у меня будет условие. Я хочу присутствовать при разговоре.
– Вашу просьбу я готов удовлетворить, если Вы выполните мои условия: в разговор не вмешиваться без моего разрешения.
– Не будем играть словами! Просьба или условие… Если мы договорились, то через четверть часа он будет у меня. Вы, конечно, знаете мой адрес.
– Знаю и буду через пятнадцать-двадцать минут.
Дверь открыл высокий располневший парень, в котором Михаил узнал Марка по фотографиям в деле.
После сухого приветствия Марк провел Михаила в гостиную богато обставленной многокомнатной квартиры. Дородный мужчина в одном из кресел кивнул Михаилу и жестом пригласил занять свободное кожаное кресло напротив. Марк сел на кожаный диван слева.
Михаил сразу заговорил:
– Причина моего визита: Ярмак, осужденный за убийство Ларисы Белостенной, требует пересмотра дела. Городской прокуратурой дано указание определиться, есть ли для этого достаточные основания.
– Какие основания? Он признался! Получил божеский срок… Какой пересмотр?!