Когда под ногами хрустит империя
Шрифт:
– Разве ж не грозит? Есть вещи, которые безусловно плохи в любом случае, – холодно ответила Кира. Но она уже оттаивала – пришлось снова напоминать себе, что она разговаривает с представителями другой культуры, которые совсем не желали оскорбить её или унизить. И они далеки от мысли развлекаться за её счёт – просто обсуждают ситуацию со всех сторон. И явно не понимают, что её никто из правительства даже и не попытается выкупать – о её существовании, вероятнее всего, просто не вспомнят. – Например, это владение людьми.
– Безусловно? Даже если это способ спасти
– Подобные вещи развращают.
Кенред тяжело и устало вздохнул – как учитель, которому приходится объяснять одно и то же одним и тем же людям по десять раз.
– С развращением души нельзя бороться запрещающими законами. Это бесполезно. Человека надо воспитывать. Системно. И здесь то или иное принуждение к соблюдению традиций оказывается более эффективным, чем даже закон. Дело в том, что когда человек следует традиции, он скорее соблюдает его дух, чем букву. Что и требуется.
– А иногда поверх имеющегося накручивается такой дух, что хоть святых выноси. – Кира смотрела на мужчину в упор. – Люди обожают делать жизнь ближних невыносимой. И они делают это с опорой на традиции. С законом такие штуки не проходят.
– Я говорил лишь о большей эффективности, а не о достижении идеала. Лишь о стремлении к нему.
– Я с вами не согласна.
– Боюсь, чтоб аргументированно со мной спорить, вам сперва нужно будет поближе познакомиться с нашей жизнью, с нашей практикой следования традициям и поддержки их. Лишь потом вы сможете уверенно судить. Не обижайтесь.
Какое-то время она молча смотрела на собеседника. Потом отступила.
– Пожалуй. В чужой монастырь действительно не стоит лезть со своим уставом. Однако то, что традиционалистское общество знать не знает ни о каких интересах личности – это факт. Разве вы будете спорить?
– Факты говорят и о том, – поразмыслив немного, ответил Кенред, – что в большинстве своём люди предпочитают жить в устойчивом и предсказуемом мире, распланированном от и до. Потому старательно поддерживают этот порядок. Именно в рамках традиций людям живётся спокойнее всего. Законы людям этого дать не могут.
– Да они же просто не отдают себе отчёт в том, что может быть иначе! Отсюда и устойчивость!
– О том, что не знаешь, и сердце не болит… Подумайте ещё вот о чём: желания человека безбрежны и бесконечны, как вселенная. Если только дать волю желаниям, сразу станет понятно, что ни один государственный строй не способен полностью их удовлетворить. К тому же, многие человеческие желания и стремления саморазрушительны. Об иных лучше просто не знать, чем потом бороться с ними.
Кира задумчиво теребила край стола.
– Вынуждена согласиться. У каждого пути организации общества есть свои плюсы.
И замолчала.
Райвен, который терпеливо слушал их спор, теперь вопросительно взглянул на Кенреда и едва заметно поморщился.
– Вы извините, но если у вас больше нет вопросов, я бы поехал.
– И речи быть не может! Сегодня ты заночуешь здесь и обязательно поужинаешь с нами. А завтра тебя отвезут… Нет, Райв!
– Спасибо, – улыбнулся молодой офицер. Коротко поклонился Кире. – Сударыня! – И пошёл к особняку следом за слугой.
Кира обеспокоенно взглянула на Кенреда, но всё-таки дождалась, пока лейтенант отойдёт подальше.
– Что-то случилось?
– Да. Похоже, предложение занять должность в Генштабе мне повторят. Это неожиданно.
– Вы снова откажетесь?
– Уже не смогу. Повторное предложение, если оно прозвучит из уст императора, равносильно приказу.
– Вы думаете, это интрига против вас? – медленно соображала она.
– Надо полагать.
– Так, может, вы сумеете их всех переинтриговать? Есть у вас такая возможность?
Кенред вдруг взглянул на неё так, будто впервые увидел: удивлённо, проницательно, с глубоким интересом. Глазами он улыбался, но губы были плотно сомкнуты.
– Всех, – повторил он размеренно. – Пожалуй, возможность есть. – Отвернулся, покусывая нижнюю губу. – Мне нужно будет уехать на какое-то время, но здесь останется моя матушка, так что вы можете спокойно здесь жить, ни о чём не беспокоясь. Вас здесь никто не обидит, Крей присмотрит за этим.
– Он при вас… вроде порученца?
– Отчасти так. Вас не должно волновать ваше прошлое общение. Сейчас он не позволить себе ничего, кроме того, что я ему прямо прикажу.
Кира кивнула, проглотив комментарий: «Но уж если вы прикажете, то прежнее наше с ним общение лёгкой разминкой покажется». У неё по старой памяти заныли плечи и рёбра.
9
Кенред встретился с Бригнолом, но неофициально, в его частном особняке и как бы по приглашению на обычный семейный обед. Государственный секретарь с трудом выкроил время, и это было понятно, но почему-то к главному переходить не спешил. Он пригласил гостя к столу, представил ему молодую жену и двух старших дочерей от предыдущего брака, с которыми Кенред уже и так был знаком, а теперь оказался вынужден вести светские беседы. И, сказать по правде, делал это без особого труда – ему-то самому спешить было некуда. А вот Бригнол заметно нервничал, но почему-то тянул и тянул. И только после десерта пригласил Кенреда в курительную.
Зато, начав беседу, сразу взял быка за рога. Заговорил прямолинейно и на «ты».
– Итак, у нас назревает серьёзная проблема. И я должен быть уверен в том, чью сторону ты выберешь… Не надо так на меня смотреть. Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю.
– Отчасти. Вам тоже прекрасно известно, что я не представляю никакую партию или группу. Вы знаете, я всегда старался держаться в стороне от политики.
– Ты не можешь себе этого позволить. Да, мне известно, что ты не напираешь на свои права, хотя желающих их поддержать хватило бы. В противном случае я просто не стал бы защищать тебя перед его величеством. И поверь, мне эта защита стоила огромного труда.