Когда тают льды. Песнь о Сибранде
Шрифт:
На какую-то долю мгновения мне стало его жаль: избитый, с залитым кровью лицом, потерявший всю армию, поверженный и раздавленный – как бы его встретили на родине? Потери наших войск оказались значительными, но альды, как я сам видел, были разбиты наголову. Те, кто выжил, разделят ненавистную судьбу пленников: Витольд найдёт, как всё повернуть нам на пользу. Пожалуй, это и станет одним из немногих наших преимуществ в бесславной битве.
Да; люди стали свидетелями альдского вероломства. Возможно, удастся нам предотвратить братские распри между Стонгардом и Сикирией перед
Дейруин же возвращался не просто с пустыми руками – он возвращался один, как трус, не оправдав оказанное ему доверие. Впрочем, не в первый раз Аркуэнону выворачиваться из скользких ситуаций: жалость к серокожему пропала бесследно. Когда-то Деметра говорила, что не причинит вреда своему жениху, и утверждала, что и он, что бы ни случилось, не тронет её. Что ж, меня с альдом не связывали столь нежные отношения – но он сковал мне руки, не позволив нам с Люсьеном упасть в портал. Воистину, бывают случаи, когда ты обязан кому-то жизнью, и ненавидишь его за это всей душой.
Прости, Витольд. Не могу я выполнить твой последний приказ…
– Ты теперь свободен, Арк, – не слушая, проронила Деметра. – Я возвращаю тебе слово, а ты верни мне моё.
Дейруин протянул и тут же опустил руку. Безвольно кивнул.
– Я не стану вредить тебе, – глухо проговорил он. – Никогда. Я… всегда уважал и ценил тебя…
– Но не любил. Да, Арк. Я тоже. Прощай.
Я провернулся, плечом закрывая Люсьена от взметнувшегося в воздух пепла, когда воздух рядом с Деметрой замерцал, отбрасывая зелёные блики на выжженную долину. Страшную силу хранят в себе маги седьмого круга! И, видимо, госпожа Иннара знала, чего стоит подобная мощь, если до сих пор ни разу не воспользовалась ею.
Дейруин коротко обернулся перед тем, как шагнуть в портал. Он не заметил, как далеко, почти у горной тропы, за ним наблюдает верный телохранитель. Я видел, как Брейгорн вздрогнул всем телом, подавшись следом за хозяином, но тут же бессильно опустился обратно в пепел – в тот самый миг, когда в долину влетел одинокий всадник. На удивление живучей оказалась прекрасная Эллаэнис! Где только пряталась всё это время? Полный горести, отчаяния и ярости вскрик услышал, пожалуй, один только я. Девушка спрыгнула из седла, пробежала несколько шагов и, споткнувшись о невидимый среди пепла камень, упала на колени рядом с Брейгорном.
А затем со стороны горной тропы раздались голоса и цокот копыт, и я отвернулся. Тело молодого брутта уже совсем заледенело: серое небо закрыли тяжёлые тучи, и нас уже касались первые хлопья пушистого, невесомого снега. Они ложились на мёртвое лицо, оседали в смоляных прядях, укрывали щегольский сикирийский плащ.
В тот миг я понял, что не хочу больше крепкой дружбы и верных друзей. Видит Дух, хватило. Тропы с боевыми товарищами из легиона давно разошлись: кто-то погиб в бою, кто-то осел на окраинах Империи, а некоторые изменились настолько, что я перестал их узнавать. Вот, пожалуй, как Витольд, с
– Сибранд…
Я вскинул голову и тут же вздрогнул, подаваясь навстречу колдунье. Сердце сжалось от боли: госпожа Иннара сейчас почти не отличалась от Люсьена. Та же серая кожа, те же синие губы. Синяк на скуле – видимо, подарок из обсерватории. Рассечённый лоб – яркая кровавая полоса на белом лице. Чуть заплывший из-за подбитой скулы глаз.
Деметра опустилась со мной рядом, прислонилась виском к плечу. Переложила голову Люсьена себе на колени, бездумно отводя смоляные пряди с открытого лица. Провела ладонью, закрывая мёртвые глаза, смахнула осевшие на ресницах снежинки.
Рука моя наконец освободилась, и я жадно ухватился за узкие плечи бруттской колдуньи, только теперь с облегчением понимая: жива! Исчез жуткий колдовской свет из ореховых глаз, разгоралась теплом розовеющая кожа. Жива!..
Целительным бальзамом влилась в меня эта мысль. Мир пошатнулся, но не рухнул. Деметра жива! Значит… значит, и я – тоже.
Кажется, затем я судорожно целовал спутанные седые пряди, гладил дрожащей ладонью избитое, распухшее лицо, и всё хватался то за неё, то за уже совсем ледяного брутта…
…Витольд говорил, нас потом так и нашли – втроём, полузасыпанных снегом, и почти бездыханных. Люсьена схоронили по стонгардскому обычаю, чуть поодаль от братской могилы, за что я был легату благодарен: так я сумел его найти позже. Нас с Деметрой, по словам бывшего соратника, едва отцепили друг от друга: оба едва не заледенели до смерти. Я изошёл кровью, колдунья растеряла запас не только магических, но и жизненных сил, борясь с самим Тёмным. Без её помощи – разве сумел бы я нанести свой удар? Разве закрылся бы проклятый портал?
Чудом казалось то, что госпожа Иннара всё же успела в долину к началу поединка: позже Грег рассказал, что колдунья пришла в себя едва ли не тотчас, как я покинул главную башню. Задержали мертвецы: Деметра усыпила всех прежде, чем оставить гильдию, чем очень помогла оставшимся в живых.
К сожалению, я очнулся раньше, чем госпожа Иннара, так что держать ответ перед Витольдом пришлось всё-таки мне. Легат, конечно, не обрадовался вести о том, что Дейруин ушёл. Я покривил душой, слегка изменив формулировку ответа – так, чтобы светлейший не понял, кто именно открыл портал для беглеца. Витольд, впрочем, ругался только для порядка: сам понимал, что сработать лучше в тех условиях не получилось бы ни у него, ни у лучших бойцов легиона.
– Ладно, – закончив выговор, подвёл черту легат. – Ещё посмотрим, кто кого. Уходя, Дейруин оставил нам два подарка. Завернём и доставим в лучшем виде…
В ответ на мой непонимающий взгляд бывший соратник усмехнулся.
– Брейгорн и Эллаэнис. Знакомы имена?
Я повёл перебинтованным плечом, ощущая, как предостерегающе стрельнуло в боку: лекари трудились над моими ранами не один день, но шевелиться по-прежнему не хотелось.
– Мало у нас других пленников? – глухо поинтересовался я.