Когда ты вернешься ко мне
Шрифт:
– Звучит не так ужасно, – осторожно заметил я, злобно глядя на Ронана за то, что тот вынуждал меня самому вытягивать разговор.
– Все пошло прахом, – сказал Миллер. – Ничего не изменилось. Я поцеловал ее, и ничего не изменилось… – Он провел ладонью по волосам, а затем обхватил голову руками, упершись локтями в колени.
– Они с Ривером?..
– Все еще собираются идти вместе на Осенний бал, – с несчастным видом произнес Миллер. Он выпрямился и бросил камешек в огонь. – К черту. Приглашу Эмбер на танцы. Может, стоит начать что-нибудь с ней и попытаться
– Нет.
– А что насчет тебя? – спросил меня Миллер, и я видел в его глазах надежду, что хотя бы один из нас поддержит его.
– Нет, – ответил я, пока в голове крутились идеи, и одна из них, возможно, хорошая. – У меня другие планы.
Глава 7. Ривер
В субботу утром я спустился к завтраку и увидел, что мама сидит с папой и Амелией за столом, а Дазия суетится на кухне.
– Привет, Ривер! – произнес папа, его голос и улыбка были напряженными. – Готов к сегодняшней большой игре? Тренер Кимболл сообщил, что агенты из трех – трех! – колледжей подтвердили свое присутствие. Все элитные футбольные школы.
– Дорогой, дай ему сначала позавтракать, – мягко упрекнула мама. Вокруг глаз темнели круги, а лицо было бледнее, чем вчера, когда она сказала, что чувствует себя достаточно хорошо и пойдет на праздник в честь Осеннего бала.
– Знаю, знаю. Но этот день настал. Игра, ради которой мы столько трудились. – Папа потрепал меня по руке. – Мне кажется, что я волнуюсь больше него.
Чертова правда.
– Ривер, дорогой, – позвала Дазия от плиты. – Яйца? Бекон? Или скучные холодные хлопья, как выбрала твоя сестра, маленькая бунтарка.
– Яичница с беконом было бы здорово.
Я занял свое место рядом с мамой, желудок скрутило в узлы, которые не имели ничего общего с агентами или «большой игрой».
– Привет, – тихо поздоровался я. – Как ты?
Она выдавила слабую улыбку.
– Держусь.
Папино воодушевление утихло, и он молча потянулся, чтобы взять ее за руку. Мама сжала его ладонь, и я увидел захлестнувший их океан боли. Амелия, сгорбившаяся над своей миской с хлопьями, посмотрела на меня из-за завесы темных волос. Она медленно покачала головой, затем снова уткнулась в тарелку.
Сердце сжалось, и мне показалось, что невидимая рука давит мне между лопаток.
Когда мамы не станет, у этого колеса сломаются спицы, и кто, черт возьми, знает, где мы упадем.
Подлетела Дазия, нагруженная тарелками, как официантка в закусочной.
– Ну вот, Уитморы. Завтрак подан.
– Ты слишком добра к нам, – весело заметил папа, но затем на мгновение заколебался над своей тарелкой, прежде чем начать завтракать. Есть еду, не чувствуя вкуса.
Я понимал его чувства. Когда Дазия поставила передо мной тарелку с яичницей-болтуньей, беконом и долькой дыни, я с трудом вынес этот запах. Но заставил себя ради Дазии.
Она поставила миску с овсянкой перед мамой, и у меня чуть сердце не выскочило из горла, когда мама прикрыла глаза и положила руку на живот.
– Мне так жаль, Ривер, – тихо проговорила она. – Я очень хотела посмотреть сегодня на твою игру. И на парад после нее. Увидеть, как множество людей будут за тебя болеть… – Она с трудом сглотнула. – Но, думаю, мне нужно пойти прилечь.
Я кивнул, не доверяя своему голосу.
– Амелия, потом придешь и обо всем мне расскажешь.
– Хорошо.
Мама начала подниматься, и папа вскочил на ноги, чтобы помочь ей.
– Доедай завтрак, дорогой, – сказала мама. – Дазия, ты не против?..
Папа снова сел, а мама одарила меня на прощание улыбкой и медленно, тяжело опираясь на подругу, удалилась в свою комнату.
Наступила тишина, никто из нас не заговорил и не прикоснулся к вилке или ложке. Внезапно раздался скрип стула по кафелю, и Амелия поспешно выбежала из комнаты, зажав рукой рот. Ее волосы развевались за спиной.
– Важный день, – произнес папа хриплым голосом. – Это будет отличная игра. Старт для твоего будущего.
Будущее, которое у него украли. И теперь и его будущее с мамой рушилось прямо на наших глазах.
– Да, пап, – отозвался я и заставил себя улыбнуться ему. – Будет круто.
– Ты готов? – Донти ударил кулаками по моим наплечникам. – Мы уничтожим их с помощью нашей фирменной бомбы Уитмор – Уэзерли на правой боковой линии. Их защита отправится домой, им и жить не захочется. Я прав?
– Да, черт побери, – выдавил я. – На меньшее не согласен.
– Вот это мой парень! – Он напоследок еще раз меня стукнул, а затем ворвался в раздевалку, подбадривая других игроков. Поднялся гвалт возгласов и дружеских ударов.
Ченс Блейлок, полуодетый в нашу сине-золотую униформу, прижался своей мощной голой грудью к моей руке.
– Что такое, Уитмор? Выглядишь так, словно вот-вот расплачешься.
– Отвали, Блейлок. – Я грубо толкнул его под предлогом переизбытка тестостерона перед игрой. – Плакать сегодня будут разве что на скамье Сокеля.
– Это я слышал. Но, черт возьми, нам повезло, что я здесь. Этот придурок, Пэриш, чуть не подставил нас по-крупному.
Я наклонился, чтобы завязать шнурки и скрыть кислую мину.
Даже без Ченса я собирался бросить по крайней мере на двести ярдов и обеспечить не меньше двух тачдаудов. У сокельских «Святых» не оставалось шансов. Это была легкая игра против команды с низким рейтингом, предназначенная для того, чтобы мы выглядели хорошо. Чтобы я хорошо выглядел перед агентами. Все это казалось неправильным. Нечестным. Но ничто другое в мире не могло сделать моего отца счастливым.